"Ирина Цыганок. Печать смерти" - читать интересную книгу автора

но так, чтобы не сползала при движении. - Сейчас не лучшее время для
прогулок по нашему кварталу, - заметил он, - а вы прибыли без извозчика.
Комната в нашем заведении, даже без девушки, стоит довольно дорого, но ведь
у вас есть скидка.
- Мне нужно идти, - повторил я, поднимаясь и натягивая непросохший
кафтан. Легче было вынести чужой страх, чем сочувствие.
Юноша кивнул и молча проводил меня до своего места в холле.
- Сколько я вам должен?
- Ничего. - Парень отрицательно покачал головой. - Я сожалею...
Я бросился бежать от преследующей меня фразы, как от своры голодных
тварей из Бездны.
А время и впрямь было малоподходящее для пеших прогулок. Вдоль темных
улиц задувал холодный ветер, рвал полы кафтана, леденил кожу на открытой шее
и щеках. Говорят, в Веселых кварталах всю ночь кипит жизнь, но я не видел
света в окнах встречавшихся мне домов. Ставни везде были закрыты, лишь
флюгеры тоскливо стонали на ветру. Оскальзываясь на покрывшейся наледью
мостовой, я успел миновать не менее четырех перекрестков, когда впереди
замаячила очередная темная арка. В полукруглом проеме царила угольная
чернота. Ответвляющаяся влево улица, напротив, оказалась, пусть и тускло,
освещена торчащим на углу фонарем, но я лишь мельком взглянул в ту сторону.
Короткий путь к Рыночной площади, на которую выходили окна сразу четырех
крупных трактиров, где можно было найти ночлег и ужин, вел под арку. Не
раздумывая, я двинулся во тьму.
- Хэй, мужик!
Двое шагнули ко мне в подворотне. Лица почти неразличимы, просто
темно-серые пятна на фоне еще более темного силуэта. Судя по общим
очертаниям, оба были парнями не хилыми.
- Деньги есть? - Грубый голос с признаками начинающейся простуды
принадлежал тому, что справа.
- Нет, - не успев испугаться, ответил я.
- А ты подумай, - с хриплым смешком посоветовал тот же грабитель. - А
то ведь мы сейчас проверим... - В том месте, где у него, по всей видимости,
была рука, тускло засветилось лезвие ножа. Я еще подивился этой необъяснимой
аномалии, а потом обида и отчаяние, подспудно копившиеся во мне все это
время, сплавились, родив жгучую, как кислота, ярость. Темнота упала на
разум. Когда очнулся, оказалось, что сижу верхом на чьем-то неподвижном
теле. Левая рука судорожно вцепилась в его плечо, правая... Правая сжимала
рукоять подаренного отцом кинжала. Лезвие по самое перекрестье ушло в плоть
недавнего грабителя. Я судорожно обернулся, его приятель был рядом. Он
словно бы решил отдохнуть, привалившись спиной к стене и раскидав ноги чуть
не во всю ширину мостовой. Подбородок упирается в грудь, глаза закрыты. Тот,
на ком я сидел, напротив, широко распахнув веки, таращился в низкий каменный
свод. Не знаю, как я сумел разглядеть все это в темноте, минуту назад
казавшейся непроницаемой! Поискал глазами нож, но ни в руках грабителей, ни
рядом не обнаружил ничего похожего на оружие. Лишь тускло посверкивало
золотое навершие моего клинка. Поспешно отдернув руку, вскочил, кинулся к
просвету на той стороне арки. Тут же вернулся, вспомнив о кинжале,
оставленном в груди убитого. Странная способность видеть во мраке исчезла,
меня вновь окружала чернильная и словно бы плотная на ощупь тьма, и только
бесформенное нагромождение черных глыб под ногами обозначало место, где