"Ирина Цыпина. Наваждение " - читать интересную книгу автора

было за пределами его понимания, к дате, означенной в газете, ему еще
предстояло вернуться.


*****

15 августа Лунгин пил утренний кофе в холле гостиницы, он уже изрядно
подустал от бесконечной жары, суеты, заседаний, экскурсий. Уже состоялись
все встречи, уже были куплены все сувениры и подарки, уже хотелось просто
домой, в их теплую осень, где на даче пахнет прелыми листьями, яблоками и
медом, где накрапывает мелкий дождик, а старенький компьютер сиротливо ждет
на прозрачной веранде, где все привычно и до боли знакомо на сотни лет
вперед. Но так не бывает!
Перед ним лежал свежий номер новостной газеты. Вдруг он увидел на
первой полосе крупный знакомый шрифт кроваво-красного цвета -- "Хроника
катастрофы ".
Буквы молили о помощи, задыхались от гнева, сообщали страшные цифры
убитых и раненных в новой безумной трагедии вчерашнего дня. И все это
случилось не где-нибудь в "горячей точке", а в их мирной, нарядной столице,
неожиданно, неправдоподобно, страшно...
Ассоциативная память сразу возвратила Лунгина в заброшенный порт, на
яхту "Глория", вращающуюся на морских гребнях без управления и капитана в
открытом море. Он вспомнил угрюмого господина с газетой, датированной
ненаступившим днем, и название статьи, и тот же фонт типографского набора,
тот же кроваво-красный цвет...
Он бросился к телефону позвонить жене, убедиться, что Она в порядке,
что все трагедии мира где-то там, за пределами его сознания. Но ужас и
страх уже парализовали волю, руки не слушались, пальцы мелко дрожали, он
все никак не мог набрать нужный номер. Потом телефон долго не отвечал...
В эти утренние часы Нина обычно собирается на работу, она должна быть
дома, обязательно должна. Но телефон по-прежнему молчал. Длинные гудки
испытывали его терпение, у него сжималось сердце, в висках противно
пульсировало предчувствие беды...
-- Но этого не может быть!
Он четко видел ее у зеркала в черном атласном пеньюаре с вышитым
темно-красным драконом на спине. Этот пеньюар он привез ей в прошлом году
из Японии, куда ездил на презентацию своей монографии по древней японской
философии. Монография называлась Сад Реандзи. О, как он пытался
расшифровать тайный смысл познания Истины, как был самоуверен и бесконечно
глуп, прочитал столько заумных книг, но так и не приблизился к ответу. Он
только понял, что жизнь это и есть вереница вопросов-загадок, на которые не
дано найти ответы даже на мудром Востоке, как бы ни старался, как бы ни
кружил по лабиринтам случайных событий и закономерных разочарований.
"Сад Реандзи" потряс его воображение: каменный хаос из 15-и черных
необработанных камней гениально спланированный сотни лет назад на белом
песке все время обманывает Вас своей композицией, Вы можете увидеть с
любого места только 14 камней, 15-й камень всегда невидим. Вы перемещаетесь
по пространству, наконец, находите злополучный камень, но каменный хаос в
уже другой композиции опять дразнит Вас: Вам не дано увидеть все камни
одновременно и всегда будет один из камней для Вас невидим, спрятан, как