"Ирина Цыпина. Чужое безумие " - читать интересную книгу автора

предъявленные ей: излишняя веселость и экстравагантность, пренебрежение
чужой австриячки к французскому этикету и слишком открытое проявление
чувств, страсть к роскоши и дорогим украшениям, модным изысканным туалетам,
куртуазным дорогим развлечениям, балам, танцам; а еще - безумное желание
очаровывать и соблазнять мужчин... Ну чем не современная роскошная элитная
дама -жена преуспевающего олигарха или президента? Вокруг нее клубились
интриги и сплетни, ей приписывали измену Франции и хищение королевской
казны, ее обвиняли в предательстве и разврате, но роковым стал для нее
скандал по поводу бриллиантового ожерелья, которое авантюристка Жанна де
Ламотт похитила, прикрывшись именем королевы. Эта шумная история, столько
раз описанная в романах и киносценариях, запутанная и до конца не
раскрытая, стала последней главой в обвинительном акте несчастной королевы.
Ей не простили женской слабости, бесхитростной игры и даже кокетства,
совершенства и безукоризненности черт... Ее замучили и убили за то, что
была любима и желанна, за то, что была успешна, что была Жещиной в самом
высоком смысле, ей не простили, что была королевой... И нет объяснений:
почему зависть глумливой толпы так часто празднует победу, когда совесть
нации молчит. И как всегда покаяние и осознание вины приходят
непростительно поздно, когда уже свершено убийство, когда уже некого
спасать и даже не у кого просить прощения...
Но вернемся в полутемный мрачный зал музея мадам Тюссо, где оставили
ее, королеву Франции, представленную на обозрение мириадам любопытных глаз
в ее самый страшный момент ухода... И в этом у меня какое-то жуткое
несогласие, непонимание, неприятие происходящего... На лице королевы еще
сохранилось пересечение двух миров - цветущей молодой жизни и холодной
вечности небытия... Она почти живая, но ее уже нет... Ее лицо выражает
почти детское изумление: "За что??? За что обезглавили, надругались,
унизили??? За что ее изумительное окровавленное молодое тело провезли по
всему Парижу обезглавленным в грязной скрипучей повозке с отрезанной
головой в ногах? ". Неужели что-то содеянное ею могло быть соразмерно ее
тяжелейшей расплате?
Я долго вглядываюсь в ее восковый абрис: ужас и страдания уже
уничтожили тот непостижимый, тонкий шарм обаяния, которым сводила с ума.
Распухшее от слез и бессонницы невыразительное лицо крестьянки,
перекошенный в судороге тонкий рот с кровавой запекшейся струйкой в правом
уголке губ, красные круги вокруг глаз, спутанная копна светло-русых
волос... Кто позволил на этой Земле отбирать жизни у незащищенных и
безвинных? Дьявол в облике добродетели устроил кровавый шабаш, пожирая
живую плоть и жертвы сами поднимались на эшафот, прося прощения перед
Б-гом... И не было защиты... И не было спасения... И глумилась толпа... И
не было логики в действиях и событиях, а только подчинение чужому безумию и
злой воле, которые кто-то небрежно и грубо вылепил из теплого воска,
наподобие застывших фигур в музее мадам Тюссо.
На одном деревянном постаменте под стеклом рядом с головой казненной
королевы кричит в пустоту веков еще один экспонат, вылепленный руками Мари
Тюссо, голова гения и злодея Французской революции, организатора
королевской казни и кровавого террора, замученного и казненного от имени
народа Максимильена Робеспьера. Его обезображенная от пыток голова,
сморщенная и изуродованная - еще одно напоминание человечеству, что все так
непрочно и непредсказуемо в этом безумном-безумном мире... где нет