"Александр Тумаха. Наш десантный батальон " - читать интересную книгу автора

- Позже здесь будет женщина, немка, отдашь ключ ей.
Поблагодарив привратника за разрешение, и пуще за доверие, он пошел к
ограде. От ворот, хотя не ворот, а скорее калитки, широкая центральная аллея
поднималась ступеньками вверх и расходилась ручейками узких дорожек вдоль
могил. Сразу бросалась в глаза усыпальница графини Воронцовой-Дашковой с
крупной пьеттой писанной на золоте. Он свернул на одну из дорожек, не
выбирая, и дойдя до края, обошел по периметру. Кладбище оказалось невелико.
За последней могилой, вдоль ограды росли клены и под ними скрывались
одинокие каменные кресты без имен и дат, как бы забытые, но именно их вид
дал ощущение какой-то окончательной гармонии. Земли и космоса, жизни и
смерти, духа и плоти. Необъяснимое чувство. Необъяснимое. Забытое.
Но, уже бывшее. Однажды, в детстве; и тогда, лет семь назад,
сентябрьским вечером. Да, кажется, было и тогда. Внезапно, необъяснимо
появившееся из черного афганского неба чувство, давшее на мгновение
непостижимое знание, и ушедшее... Тогда оно оставило надежду. А что сейчас?
Может это напоминание? Может, стоит уходящие воспоминания все-таки
попробовать вылить на бумагу, как хотел уже, но не взялся. Не особо много их
уже и осталось, воспоминаний этих, так куски, обрывки, эпизоды...

Голоса за воротами заставили очнуться. Пора. Пора возвращаться. Минуло
более двух часов и уже смеркалось. Какие-то немцы дергали за ручку калитки,
пытаясь войти на кладбище. Он поспешил к ним предупредить, что входить
посторонним нельзя, но они пропали и сами. Побродив еще немного, Дубин
закрыл замок снаружи, и вернулся к церкви, где отдал ключ женщине.
Спускаться в город он решил по другой дороге, скорее тропинке, которая
вывела его к большому железному Кресту - памятнику солдатам, погибшим в
Первую
Мировую. Внизу открывался великолепный вид на Виcбаден в лучах
заходящего солнца.
На Кресте была какая-то надпись, в темноте, по-немецки не разобрать.
Про Бога, явно.
Крест под соснами казался заброшенным. Но заброшен он был по-немецки -
за ним ненавязчиво ухаживали.

Где тот Крест в России. Погибшим. В Первой Мировой.

Надо. Наверное, надо написать хоть что-то и о той войне. О погибших,
умерших, живых, про других, про себя. Чтоб не забыть себя, не потерять.
Пора в город, совсем замечтался.
Попробую?
Попробуем, Александр.

Аксиома, гласящая, что высшей формой преступления

является игнорирование прошлого,

не перестала и не перестанет быть аксиомой.

Александр: