"Александр Тюрин, Александр Щеголев. Инд.Джонс против 3 рейха" - читать интересную книгу автора

что утешало - сам офицер Его Величества, завзятый картежник и пьяница, тоже
оказался не на курорте (если сплетни майора Питерса насчет назначения
Фергюссона в Родезию были верны).

От Катманду до Кхорлака - на грузовике, далее от так называемой гостиницы
до "Двора Рамзеса" - на мохнатой лошадке. Этому животному не только не
угрожало попасть на картину или в бронзу конного памятника,- даже скакать
на нем можно было лишь в клоунских целях. В лучшем случае его мучили блохи,
в худшем - чесотка. Но оно терпеливо сносило ледяную крупу, скрывающуюся с
горных высот.

"Двор Рамзеса" снаружи представлял собой сарай. Индиана оставил шелудивую
лошаденку породы пони и проводника из племени бхотия на внутреннем дворе
среди таких же псевдоконей и таких же бхотия. Проводник в мгновение ока
растворился в среде таких же, как он, тарелкообразных физиономий.

Внутри "Двор Рамзеса" был не лучше. От сарая его отличала только заметно
оживленная публика, стойка с бутылками, кривоногие столы и большой очаг.
Публика была чем-то занята, на археолога внимания не обратила, тем более,
что к людям европейского вида в этих краях уже привыкли. Доктор Джонс
уселся в дальнем углу и не отказался от традиционных местных угощений -
лепешек, вымазанных салом, и чая с жиром. От которого стало не по себе, но
дело спасла ячменная водка и порция козлятины. Индиана принялся усердно
бороться с недожаренным козлом,- который, намотав изрядное число миль на
крутых горных склонах, оказался весьма жилист, - и заодно пытался уяснить
причину оживления в зале.

У стойки что-то происходило. Увы, не слишком чистые халаты публики
преграждали путь любопытствующим взглядам доктора Джонса. Местный язык не
был ему знаком, однако интонации давали понять, что возгласы носят характер
подбадриваний, вполне уместных на каких-нибудь соревнованиях. Какое
спортивное мероприятие может проводиться у стойки? Причем не только
спортивное мероприятие, но и тотализатор. Господа в засаленных халатах
делали свои ставки, мятые купюры лихо перекочевывали из одних немытых рук в
другие.

Подкрепившись, археолог направился к задним рядам зрителей, ожидая увидеть
потягушки вроде арм-реслинга. И увидел - все-таки американец повыше был,
чем худосочные бхотия. Вначале кряжистого узкоглазого мужичка, похоже, из
племени шерпов, тех самых, что привыкли таскать на себе в гору стофунтовые
вьюки. Мужчина пил. Ряд перевернутых пустых рюмок гордо выстроился перед
ним. Сейчас он заглотил очередную стопку ячменной водки, на мгновение глаза
его сбежались в кучку, но вот он икнул, встрепенулся - и снова был в форме.

Напротив него во главе своего ряда перевернутых стопок находилась... Лилиан
Кэмден. Остались далеко позади город Чикаго и штат Иллинойс,
родители-профессора, католическая частная школа, исторический факультет
Чикагского университета. Там она была на хорошем счету. Да, Лилиан
нравилась преподавателям, особенно пожилым, потому что всегда казалась
чистенькой и благовоспитанной девочкой, впрочем, и в способностях ей никто