"Иван Сергеевич Тургенев. Где тонко, там и рвется (Комедия в одном действии) " - читать интересную книгу автора

Мухин. Ну, это-то мне все равно. Ты знаешь, я не жених.
Горский. Ты не жених, а (оглядывая его с ног до головы) одет женихом.
Мухин. Да ты уж не ревнуешь ли?
Горский. Вот тебе на! Сядем-ка лучше да поболтаем, пока дамы не сошли
сверху к чаю.
Мухин. Сесть я готов (садится), а болтать буду после... Расскажи-ка ты
мне в нескольких словах, что это за дом, что за люди... Ты ведь здесь старый
жилец.
Горский. Да, моя покойница мать целых двадцать лет сряду терпеть не
могла госпожи Либановой... Мы давно знакомы. Я и в Петербурге у ней бывал и
за границей сталкивался с нею. Так ты хочешь знать, что это за люди,-
изволь. Madame de Libanoff (у ней так на визитных карточках написано, с
прибавлением-пее Salotopine2)... Madame de Libanoff женщина добрая, сама
живет и жить дает другим. Она не принадлежит к высшему обществу; но в
Петербурге ее не совсем не знают; генерал Монплезир проездом у ней
останавливается. Муж ее рано умер; а то бы она вышла в люди. Держит она себя
хорошо; сентиментальна немножко, избалована; гостей принимает не то
небрежно, не то ласково; настоящего, знаешь, шика нету... Но хоть за то
спасибо, что не тревожится, не говорит в нос и не сплетничает. Дом в порядке
держит и именьем сама управляет... Административная голова! У ней
родственница проживает-Морозова, Варвара Ивановна, приличная дама, тоже
вдова, только бедная. Я подозреваю, что она зла, как моська, и знаю
наверное, что она благодетельницы своей терпеть не может... Но мало ли чего
1 Жизнью загородного замка (франц.). 2 Урожденная Салотопина (франц.).
нет! Гувернантка-француженка в доме водится, разливает чай, вздыхает по
Парижу и любит le petit mot pour rire l, томно подкатывает глазки...
землемеры и архитекторы за ней волочатся; но так как она в карты не играет,
а преферанс только втроем хорош, то и держится для этого на подножном корму
разорившийся капитан в отставке, некто Чуханов, с виду усач и рубака, а на
деле низкопоклонник и льстец. Все эти особы уж так из дому и не выезжают; но
у госпожи Либановий много других приятелей... всех не перечтешь... Да! я и
забыл назвать одного из самых постоянных посетителей, доктора Гутмана, Карла
Карлыча. Человек он молодой, красивый, с шелковистыми бакенбардами, дела
своего не смыслит вовсе, но ручки у Анны Васильевны целует с умиленьем...
Анне Васильевне это не неприятно, и ручки у ней недурны; жирны немножко, а
белы, и кончики пальцев загнуты кверху...
Myхин (с нетерпеньем). Да что ж ты о дочери ничего не говоришь?
Горский. А вот постой. Ее я к концу приберег. Впрочем, что мне тебе
сказать о Вере Николаевне? Право, не знаю. Девушку в восемнадцать лет кто
разберет? Она еще сама вся бродит, как молодое вино. Но из нее может славная
женщина выйти. Она тонка, умна, с характером; и сердце-то у ней нежное, и
пожить-то ей хочется, и эгоист она большой. Она скоро замуж выйдет.
Мухин. За кого?
Горский. Не знаю... А только она в девках не засидится.
Мухин. Ну, разумеется, богатая невеста...
Горский. Нет, не оттого.
Мухин. Отчего же?
Горский. Оттого, что она поняла, что жизнь женщины начинается только со
дня свадьбы; а ей хочется жить. Послушай... который теперь час?
Мухин (поглядев на часы). Десять...