"Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника " - читать интересную книгу автора

завертелся на лавке, потом задумался, потупил голову и протянул ко мне
пустой стакан...
- Дайте-ка мне вашего рому, - проговорил он.
- Да чай весь вышел.
- Ничего, так, без чаю... Эх!
Каратаев положил голову на руки и оперся локтями на стол. Я молча
глядел на него и ожидал уже тех чувствительных восклицаний, пожалуй, даже
тех слез, на которые так щедр подгулявший человек, но когда он поднял
голову, меня, признаюсь, поразило глубоко грустное выражение его лица.
- Что с вами?
- Ничего-с... старину вспомнил. Такой анекдот-с... Рассказал бы вам, да
мне совестно вас беспокоить...
- Помилуйте!
- Да, - продолжал он со вздохом, - бывают случаи... хотя, например, и
со мной. Вот, если хотите, я вам расскажу. Впрочем, не знаю...
- Рассказывайте, любезный Петр Петрович.
- Пожалуй, хоша оно того... Вот видите ли, - начал он, - но я, право,
не знаю...
- Ну, полноте, любезный Петр Петрович.
- Ну, пожалуй. Так вот что со мной, так сказать, случилось. Жил я-с в
деревне... Вдруг приглянись мне девушка, ах, да какая же девушка была...
красавица, умница, а уж добрая какая! Звали ее Матреной-с. А девка она была
простая, то есть, вы понимаете, крепостная, просто холопка-с. Да не моя
девка, а чужая, - вот в чем беда. Ну, вот я ее полюбил, - такой, право,
анекдот-с - ну, и она. Вот и стала Матрена меня просить: выкупи ее, дескать,
от госпожи; да и я сам уже об эфтом подумывал... А госпожа-то у ней была
богатая, старушенция страшная; жила от меня верстах в пятнадцати. Ну, вот в
один, как говорится, прекрасный день я и велел заложить себе дрожки
тройкой, - в корню ходил у меня иноходец, азиятец необыкновенный, зато и
назывался Лампурдос, - оделся получше и поехал к Матрениной барыне.
Приезжаю: дом большой, с флигелями, с садом... У повертка Матрена меня
ждала, хотела было заговорить со мной, да только руку поцеловала к отошла в
сторону. Вот вхожу я в переднюю, спрашиваю: "Дома?.." А мне высокий такой
лакей говорит: "Как об вас доложить прикажете?" Я говорю: "Доложи, братец,
дескать, помещик Каратаев приехал о деле переговорить". Лакей ушел; я жду
себе и думаю: что-то будет? Чай, заломит, бестия, цену страшную, даром что
богата. Рублей пятьсот, пожалуй, запросит. Вот наконец вернулся лакей,
говорит: "Пожалуйте". Я вхожу за ним в гостиную. Сидит на креслах маленькая
желтенькая старушонка и глазами моргает. "Что вам угодно?" Я сперва, знаете
ли, почел за нужное объявить, что, дескать, рад знакомству. "Вы ошибаетесь,
я не здешняя хозяйка, а ее родственница... Что вам угодно?" Я заметил ей тут
же, что мне с хозяйкой-то и нужно переговорить. "Марья Ильинична не
принимает сегодня: она нездорова... Что вам угодно?" Делать нечего, подумал
я про себя, объясню ей мое обстоятельство. Старуха меня выслушала. "Матрена?
какая Матрена?" - "Матрена Федорова, Куликова дочь". - "Федора Кулика
дочь... да как вы ее знаете?" - "Случайным манером". - "А известно ей ваше
намерение?" - "Известно". Старуха помолчала. "Да я ее, негодную!.." Я,
признаюсь, удивился. "За что же, помилуйте!.. Я за нее готов внести сумму,
только извольте назначить". Старая хрычовка так и зашипела. "Вот вздумали
чем удивить: нужны нам очень ваши деньги!.. а вот я ее ужо, вот я ее...