"Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника " - читать интересную книгу автора

Он посмотрел на меня сбоку.
- Теперь, вестимо, лучше, - пробормотал он - и далеко закинул удочку.
Мы сидели в тени; но и в тени было душно. Тяжелый, знойный воздух
словно замер; горячее лицо с тоской искало ветра, да ветра-то не было.
Солнце так и било с синего, потемневшего неба; прямо перед нами, на другом
берегу, желтело овсяное поле, кое-где проросшее полынью, и хоть бы один
колос пошевельнулся. Немного пониже крестьянская лошадь стояла в реке по
колени и лениво обмахивалась мокрым хвостом; изредка под нависшим кустом
всплывала большая рыба, пускала пузыри и тихо погружалась на дно, оставив за
собою легкую зыбь. Кузнечики трещали в порыжелой траве; перепела кричали как
бы нехотя; ястреба плавно носились над полями и часто останавливались на
месте, быстро махая крылами и распустив хвост веером. Мы сидели неподвижно,
подавленные жаром. Вдруг, позади нас, в овраге раздался шум: кто-то
спускался к источнику. Я оглянулся и увидал мужика лет пятидесяти,
запыленного, в рубашке, в лаптях, с плетеной котомкой и армяком за плечами.
Он подошел к ключу, с жадностию напился и приподнялся.
- Э, Влас? - вскрикнул Туман, вглядевшись в него. - Здорово, брат.
Откуда Бог принес?
- Здорово, Михаила Савельич, - проговорил мужик, подходя к нам, -
издалеча.
- Где пропадал? - спросил его Туман.
- А в Москву сходил, к барину.
- Зачем?
- Просить его ходил.
- О чем просить?
- Да чтоб оброку сбавил аль на барщину посадил, переселил, что ли...
Сын у меня умер, - так мне одному теперь не справиться.
- Умер твой сын?
- Умер. Покойник, - прибавил мужик, помолчав, - у меня в Москве в
извозчиках жил; за меня, признаться, и оброк взносил.
- Да разве вы теперь на оброке?
- На оброке.
- Что ж твой барин?
- Что барин? Прогнал меня. Говорит, как смеешь прямо ко мне идти: на то
есть приказчик; ты, говорит, сперва приказчику обязан донести... да и куда я
тебя переселю? Ты, говорит, сперва недоимку за себя взнеси. Осерчал вовсе.
- Ну, что ж, ты и пошел назад?
- И пошел. Хотел было справиться, не оставил ли покойник какого по себе
добра, да толку не добился. Я хозяину-то его говорю: "Я, мол, Филиппов
отец"; а он мне говорит: "А я почем знаю? Да и сын твой ничего, - говорит, -
не оставил; еще у меня в долгу". Ну, я и пошел.
Мужик рассказывал нам все это с усмешкой, словно о другом речь шла; но
на маленькие и съеженные его глазки навертывалась слезинка, губы его
подергивало.
- Что ж ты, теперь домой идешь?
- А то куда? Известно, домой. Жена, чай, теперь с голоду в кулак
свистит.
- Да ты бы... того... - заговорил внезапно Степушка, смешался, замолчал
и принялся копаться в горшке.
- А к приказчику пойдешь? - продолжал Туман, не без удивления взглянув