"Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника " - читать интересную книгу автора

небесное зачнется, так Тришка и придет. Вот и зачалось предвиденье. Высыпал
весь народ на улицу, в поле, ждет, что будет. А у нас, вы знаете, место
видное, привольное. Смотрят - вдруг от слободки с горы идет какой-то
человек, такой мудреный, голова такая удивительная... Все как крикнут: "Ой,
Тришка идет! ой, Тришка идет!" - да кто куды! Староста наш в канаву залез;
старостиха в подворотне застряла, благим матом кричит, свою же дверную
собаку так запужала, что та с цепи долой, да через плетень, да в лес; а
Кузькин отец, Дорофеич, вскочил в овес, присел, да и давай кричать
перепелом: "Авось, мол, хоть птицу-то враг, душегубец, пожалеет". Таково-то
все переполошились!.. А человек-то это шел наш бочар, Вавила: жбан себе
новый купил да на голову пустой жбан и надел.
Все мальчики засмеялись и опять приумолкли на мгновенье, как это часто
случается с людьми, разговаривающими на открытом воздухе. Я поглядел кругом:
торжественно и царственно стояла ночь; сырую свежесть позднего вечера
сменила полуночная сухая теплынь, и еще долго было ей лежать мягким пологом
на заснувших полях; еще много времени оставалось до первого лепета, до
первых шорохов и шелестов утра, до первых росинок зари. Луны не было на
небе: она в ту пору поздно всходила. Бесчисленные золотые звезды, казалось,
тихо текли все, наперерыв мерцая, по направлению Млечного Пути, и, право,
глядя на них, вы как будто смутно чувствовали сами стремительный,
безостановочный бег земли...
Странный, резкий, болезненный крик раздался вдруг два раза сряду над
рекой и, спустя несколько мгновений, повторился уже далее...
Костя вздрогнул. "Что это?"
- Это цапля кричит, - спокойно возразил Павел.
- Цапля, - повторил Костя... - А что такое, Павлуша, я вчера слышал
вечером, - прибавил он, помолчав немного, - ты, может быть, знаешь...
- Что ты слышал?
- А вот что я слышал. Шел я из Каменной Гряды в Шашкино; а шел сперва
все нашим орешником, а потом лужком пошел - знаешь, там, где он сугибелью21
выходит, - там ведь есть бучило22; знаешь, оно еще все камышом заросло; вот
пошел я мимо этого бучила, братцы мои, и вдруг из того-то бучила как
застонет кто-то, да так жалостливо, жалостливо: у-у... у-у... у-у! Страх
такой меня взял, братцы мои: время-то позднее, да и голос такой болезный.
Так вот, кажется, сам бы и заплакал... Что бы это такое было? ась?
- В этом бучиле в запрошлом лете Акима-лесника утопили воры, - заметил
Павлуша, - так, может быть, его душа жалобится.
- А ведь и то, братцы мои, - возразил Костя, расширив свои и без того
огромные глаза... - Я и не знал, что Акима в том бучиле утопили: я бы еще не
так напужался.
- А то, говорят, есть такие лягушки махонькие, - продолжал Павел, -
которые так жалобно кричат.
- Лягушки? Ну, нет, это не лягушки... какие это... (Цапля опять
прокричала над рекой.) Эк ее! - невольно произнес Костя, - словно леший
кричит.
- Леший не кричит, он немой, - подхватил Ильюша, - он только в ладоши
хлопает да трещит...
- А ты его видал, лешего-то, что ли? - насмешливо перебил его Федя.
- Нет, не видал, и сохрани Бог его видеть; но а другие видели. Вот на
днях он у нас мужичка обошел: водил, водил его по лесу, и все вокруг одной