"Александр Тюрин. Тринадцать уколов" - читать интересную книгу автора

доносились горячечные несоответствующие погоде голоса.
- Переоденемся, Уотсон, иначе нас могут не понять, - Холмс выудил из
багажника кучу ударно воняющего тряпья.
- Не переборщить бы, - Уотсон с сомнением потянул воздух и стал
натягивать грязные шмотки поверх костюма.
Двое переодетых джентльменов, обогнув парочку лениво жующих верзил,
вошли в синематограф. Искусство кино замещал собой Ривс, который, находясь
перед экраном, клеймил и высмеивал, обзывал и стирал в порошок имущий
класс. Собрание, прилежно внимая, отвечало бурными продолжительными
аплодисментами и выделением адреналина, а также бензола и некоторых других
газов. В массе костюмов присутствовали одеяния разных окраин империи,
индийские чалмы, папуасские набедренные повязки, эскимосские меховые
изделия. Какой-то каннибал даже пытался оборвать оратора: "Зачем говорить,
что богатый человек всегда плохой? Мы однажды такого съели - оказалось,
хороший". Но людоед тут же был изгнан за оппортунизм. Как всегда первой
освободилась от пут сексуальная сфера: затерявшиеся в углах забастовщицы
довольным хихиканьем выдавали свое присутствие в объятиях окружающих
мужчин. Нередко люди, изрядно хлебнувшие пива, выходили к забору по нужде.
В общем, отдых был содержательным.
- Писающие на забор большевики - это что, пощечина буржуазным вкусам?
- поинтересовался Уотсон, но Холмс был сосредоточен на другом.
- Мне кажется, кто-то пялится на горлопана из-за кулис. Но пройти
туда через сцену нам не придется. На пути еще более крепкие ребята, чем у
дверей. Мы сейчас выйдем на воздух и попадем в "Лучший мир" со служебного
входа.
Однако, тыл барака прикрывало двое бдительных часовых. Вдоль наружной
стены поднималась лесенка к двери в аппаратную, около которой переминался
первый охранник. Второй топал туда-сюда у первой ступеньки. Этого
обезвредил Уотсон, нырнув под лестницу и вынырнув оттуда, чтобы наложить
компресс с хлороформом на внимательное лицо часового. Верхнего же
охранника ссадил вниз Холмс, использовав малайское духовое ружье и
стрелку, смазанную усыпительным средством.
Товарища Пантелея нашли за кулисами в руководящей позе. Хорошо
смазанные сапоги выдавали его и на этот раз.
- Откуда, товарищи? - постарался не обнаружить своего удивления агент
ГПУ.
- Мы революционные мусорщики из Уайтчэпела.
- Разве к вам не приезжал уполномоченный? Разве вы забыли, что первый
признак революции - это дисциплина передового пролетарского отряда.
- Уполномоченный не приезжал. А мусора у нас выше головы. Мы его даже
подвозили со свалки для укрепления наших позиций. Только что нам теперь с
получившейся вонью делать?
- Эта вонь деморализует эксплуататоров, - уверенно сказал товарищ
Пантелей.
- А нас?
- А нас нет. Не может быть у нас такого ханжеского чистоплюйства, как
у имущего класса.
- Убедительно звучит. - Холмс снял носок, также входивший в комплект
новой одежды, и поднес к носу "товарища". Тот отшатнулся, чтобы побороть
запах, а сынок великого сыщика заговорщицким тоном произнес. - Вы,