"Александр Тюрин. Царства сотника Сенцова" - читать интересную книгу автора

без меня пропадешь, за пять тысяч-то верст от отчего дома.
Булатный клинок охотно вышел из устья ножен, нукер уже искал яко
сподручнее сделать меня на голову ниже.
- Я посмотрю, экие вы, восточные монголы, заносчивые и высокомерные
нравом. Наверное, заносчивостью вы прикрываете свою трусоватость и
слабость душевную. Никогда вам не совладать с султаном Вильгельмом, -
дерзко задрался я, понимая, что, скорее всего, обрекаю себя на страшные
пытки: медленное раздавливание камнями, скармливание крысам ино раздирание
железными крючьями.
Джебе-нойон раздул ноздри яко зверь хищной породы и будто бы пар
вышел из них.
- Что ты хочешь сказать, червь?
- И самый приближенный к тебе воин, о могучий повелитель, не сдюжит в
бою против меня, простого ратника из западных земель.
Нойон куснул губу, видимо от избытка гнева, и что-то приказал воину с
обнаженным кривым клинком. Тот покинул седло своего рослого коня и встал
на землю, играя толстыми мышцами.
- Ино осилишь моего батыра в поединке, значит, Аллах благоволит тебе,
тогда и я велю обыскать с пристрастием здесь каждую щель и рытвинку, -
перетерпев свое кипение, вымолвил нойон.
- Чем же мне позволят сразиться, о господин?
- Ну, коли ты простой ратник, так бейся дубиной.
И мне швырнули в руки ствол тощенького деревца, каковое только что
срубили секирой. Теперь уже смех свитских был подобен ржанью заигравшихся
жеребцов.
- Батыр сей - сластена, труп врага для него всегда сладок, - шепнула
мне какая-то ехидна из числа вельмож.
Уже первые удары неприятеля выказали руку опытного бойца, твердую и
сноровистую. Сразу заныла, затужила душа моя. Понял я, что требуется из
кожи вон выпрыгнуть, чтобы не стать кучей иссеченных костей, треплемых
ветром и иссушаемых солнцем. А еще надобно молить всех святых отцов о
ниспослании небесной милости.
И бились мы подле самой стены ущелья, татарский ратник рыкал яко
зверь голодный хищный и тщился загнать меня к крутояру, чтобы не смог я
особо махать своей жердью и меня можно было нехлопотно зарезать.
Но милостью Божьей его клинок покамест не достигал плоти моей. Батыр
даже принужден был отказаться от косых секущих ударов, поелику лезвие
могло застрять в древесине, и старался колоть, но при том угрожало ему
попасть под размашистый удар дубьем. Пару раз доспех басурмана гремел,
когда жердь охаживала его по бокам, но ткнуть прямо в дикую физиономию не
получалось у меня.
И вот он учинил колющий выпад, со всей резкостью шагнув вперед. Я,
натрудив мышцы, отклонил клинок, когда кончик его уже коснулся моего
разодранного халата. Воин был столь близко, что горячая слюна брызгала в
мои глаза. Раздумал я лупить своей жердью, схватил его десницу, дернул
вперед и бедром поспособствовал ему упасть еще скорее. Батыр с лету
ударился о скалу словно птица и мирно затих, шишак же позорно откатился в
сторону.
- Победа твоя, мурза Ахмат, могла бы посчитаться убедительной и
сообразной воле Аллаха, - сказал нойон, - но ты должон был знать и