"Александр Тюрин. Волшебная лампа генсека или последнее оружие" - читать интересную книгу автора

С Безугловым мне самому пришлось толковать, естественно, не в прямую, а
настраивая против Затуллина. Майору этот тип тоже не шибко понравился,
поэтому Безуглов согласился, что либо мы Андрея Эдуардовича дружно
облажаем, либо он нас всех обгадит. Через пять дней от Паши я узнал, что
дело против гражданки Розенштейн прекращено, и все закончилось
предупредительно-разъяснительной беседой.




2. (Ленинград, 10 марта 1978 г.)

Все эти пять дней я подбирал материалы по мистике для полковника Сайко. Не
знаю, насколько питательный бульон приготовил, но кое-что для себя выяснил.

Мистика родилась на стыке греческой философии с египетскими и
шумеро-вавилонскими мифологиями. Деятельное участие в стыковке приняли
фаланги А. Македонского; соответственно, в Александрии Египетской возникли
гностические и неоплатонические системы Валентина и Плотина.

Эти два александрийских гражданина занимались устроением Всего, которое
представлялось им в виде многослойного пирога, состоящего из ступенчатых
эманаций Высшего Света, а проще выражаясь, из каскада энерго-информационных
полей. Большая информация означает высокую энергию. Низшие поля - это
тускнеющие отражения верхних. Верхние поля управляют низшими, однако чем
ближе к донышку, тем все становится гуще, кислее и противнее. Последний
слой, этакая ядовитая корка грязи - есть Наш Мир.

Когда появляются мощные религии, мистической философии, чтобы как-то
уцелеть, приходится скрещиваться с ними. У мусульман то, что получилось,
называется суфизмом, который, однако, из-за влияний соседки-Индии
превращается в один из вариантов йоги, то есть в психическую гимнастику. У
христианства - это Дамаскин, Эриугена, Эккарт, Николай Кузанский, Беме -
начинающие каждый раз с начала и словно бы усмиряющие сами себя, наверное,
потому, что находятся за пазухой у клерикалов. К тому же с семнадцатого
века все лучшие западные умы предаются одной науке.

Получше сложились дела у еврейской мистики. Ей тоже приходилось делать
много поклонов в сторону религии, однако придавленному иудаизму было
недосуг ереси душить. В науку товарищей еврейской национальности до
двадцатого века тоже не особо впускали, следовательно над конструкцией
мироздания было кому поразмышлять со скуки. В итоге получился неразрывный
каббалистический поток, все менее расцвеченный витиеватыми ближневосточными
образами: "Сефер Йецира", "Зоар", "Эц Хаим" и так далее вплоть до ныне
здравствующего каббало-математика Штайнзальца.

Однако и ныне мистика практически заканчивается там, где начинаются
естественные науки. Даже кванты и нейтрино для каббалы - это грубые
материи. А все наши грубые материи лишь крохи от потоков мощных энергий,