"Александр Тюрин. Волшебная лампа генсека или последнее оружие" - читать интересную книгу автора

члена имел неплохую башку. Атомную бомбу благодаря кому мы получили в сорок
девятом? Ракетную ПВО в пятьдесят втором? Водородную бомбу в пятьдесят
третьем? Даже баллистическую ракету в пятьдесят шестом? А, капитан?

- Я в пятьдесят шестом еще под стол пешком ходил, так что вам виднее,
товарищ полковник.

Сайко удовлетворенно крякнул, когда услышал, что ему виднее, и продолжил
уже в полный голос, безо всякой опаски.

- Лаврентий после войны выскреб из лагерей, выудил из рудников, снял с
лесоповала всех уцелевших физиков, математиков, химиков и таких прочих. Да,
Берия держал их под замком, не дозволял творческих и иных удовольствий, но
товарищи ученые вкалывали уже не киркой и пилой, а мозгом, менталитетом
своим. Чтобы не загреметь обратно в зону, они старательно трудились своими
лобными долями, правыми и левыми полушариями. Благодаря Лаврентию мы по сей
день имеем какой-то научно-технический потенциал, так это называется. А
всякие беломорканалы, на которых выжимали зэков, уже на две трети в труху
превратились. Кстати, окажись Лаврентий на месте мудака лысого Никиты, то
не добивал бы приусадебное хозяйство, а расширял бы его. Глядишь, и получше
было бы сейчас с харчами по всей Руси Великой. Лаврентий хоть строго
спрашивал, но умел позаботиться и простимулировать. Разве я не прав?

А включенная радиоточка вроде как поддакивает: "... животноводы народ
беспокойный, всегда о чем-нибудь голова болит: племенных первотелок надо
пестовать, раздаивать коров, приучать их к аппаратам машинного доения..."

Своей искренней тирадой дядька, конечно, подставился. Только раскручивать я
его не собираюсь. Мне главное выяснить, куда и зачем он клонит.

- Извините, не специалист в ракетно-ядерных делах, товарищ полковник...

Я и в самом деле не ракетчик-ядерщик, а филолог. Таким стал на восточном
факультете ЛГУ. Семитские языки - арабский, вроде бы никому не нужный иврит
- пожалуйста, читаю, пишу, общаюсь. Священные писания - Коран и Тора в
подлиннике - это мне доступно, как другим газета "Правда". Способен с
криками "ах" восторгаться литературными жемчужинами "Аль-Муаллакат" и
"Лейлой с Маджнуном". Конечно, до совершенства мне далеко, но для нынешней
работенки вполне сойдет.

Когда поступал на факультет, конкурс был тридцать голов на место; девочки и
природные семиты, естественно, отсеивались. Фима Гольденберг, который даже
аккадскую клинопись разбирал и мог лопотать на трижды мертвом арамейской
языке, не проскочил, в отличие от меня. А потом меня на соответствующую
службу призвал Большой Дом. Сионисты, иудаисты, чересчур ретивые исламисты
- вот каков профиль моей работы в Пятом Главном Управлении. По большому
счету, тошнючие дела. Несерьезный, убогий противник.

Я, между прочим, еще в заочной аспирантуре околачиваюсь, где под
руководством профессора Данишевского кропаю диссертацию о поэзии Ибн