"Александр Тюрин. Вооруженное восстание животных" - читать интересную книгу автора

слежения, а в его памяти не было ничего похожего на план подземелий. Да,
где-то пятьдесят на пятьдесят, что я выберусь отсюда...

Снизу хлюпает, сверху капает, я бреду на сильно согнутых ногах, все более
погружаясь в грязь.

Настроение было кислое, и не только из-за страха за жизнь. Я ведь себя, в
общем-то, много лет подспудно настраивал на успех.
Я ожидал, что жизнь моя удастся лишь в одном пункте, но зато самом
важном. Однако получилось как всегда.

Мне оставалось брести наугад, слушая как стучит кровь в ушах. Но психика,
если ей не мешать, сама себя защитит. Психика
человеческая сама себя защитит, от всего ужасного отгородит с помощью
допаминчика и эндофинчика.

Я уже посторонним, не очень заинтересованным слушателем внимал моим тяжко
чавкающим ботинкам.

Наконец, когда я сильно отгородился от реальности, то оценил я колыхания
и трепетания, то есть вибрации среды; пульсы внешней жизни вещей и пульсы
внутренней. Не знаю, какое отношение это имело к струнам глюонного поля, по
которым передаются квантовые состояния, но я в этих катакомбах чувствовал
напряженную нечеловеческую жизнь.

Куда ж нам плыть по мошонку в грязи?

Я увидел цепь пузырьков на поверхности ленивого потока.

Пришлось нырнуть в грязь, где инфравизор едва различал силуэты. Однако
крюкастую морду я увидел в какой-то паре
метров от себя. Она еще не коснулась меня, но уже как будто сдавила меня
челюстями. Наверное, надо было поступить иначе, но я психанул и пальнул
вакуумно-вихревым зарядом.

Воздушно-грязевой волной меня ударило словно огромной боксерской
перчаткой и швырнуло будто соплю из носа великана.

Я, когда очухался, нашел себя в какой-то щели, если точнее в странном
канале, который явно прорыли не люди. Его стенки состояли словно из
спекшейся земли, промазанной затвердевшим дерьмом.

Я попробовал пошевелиться, и почувствовал многообразную боль в разных
членах тела. Нога была явно сломана в пяти местах.
Голова тоже ударена, потому что поташнивало, из носа натекло в рот крови,
а на шлеме имелась очень приличная вмятина.
Если бы без шлема, то голова бы раскололась пополам. Терминал треснул и
навеки вышел из строя, линзы разбились, инфравизор накрылся. Фурычил только
фонарик установленный на шлеме. Меня было видно издалека, но я боялся
выключить его и остаться в полной темноте.