"Александр Тюрин. Дело чести, или Счастливый день на Марсе" - читать интересную книгу автора

Уайт и Хьюстон молчали, хоть коммуникатор и сетевой вход функционировали.
Система мониторинга сообщала о микросейсмах в районе Морских Долин. Ничего
тревожного, можно спокойно жертвовать своей жизнью дальше...

На хрустящем "мосту" Джеку на момент стало жутко: если падать вниз, то
это почти три мили. Хватило бы и пятидесяти футов, но от этих трех миль
приходило сознание собственной ничтожности. Куда ты влез, малыш? Ты мог еще
хотя бы пару лет лопать горячие сосиски, тискать девочек и валяться на
пляже, пока не попал бы под какой-нибудь очередной призыв. Но и на любой
войнушке у тебя было бы в сто раз больше шансов выжить чем здесь, потому
что на Земле ты - свой.

Оползень, размером с приличный овраг, напоминал улицу. Благодаря льду даже
какой-нибудь торговый пассаж с обилием хрусталя и призматического стекла -
из тех, что уцелели в некоторых городках Среднего Запада, до которых еще
не добрались вандалы.

Время от времени Джеку начинало казаться, что лед обработан чьей-то рукой
- на манер ледовых "дворцов", которых устраивали русские времен первой
империи или японцы эпохи Хирохито. Вот здесь эркер, там башенка, здесь
крыльцо, там наличник. Да нет, ерунда
конечно...

Джека Тао Бяо словно током дернуло. И хотя его скафандр пока что
поддерживал оптимальную среду, астронавт не мог унять дрожь в течение
минуты, как при шоке. Даже понадобилась легкая адреналиновая автоинъекция
- сработали микрокапсулы, имплантированные в
его бицепсы.

У ледяной стены расщелины лежало три тела. Их бледно-голубые лица были
покрыты изморозью. На них была кое-какая одежда, что-то вроде грубых
тканей, которых изготавливали в северных регионах Земли лет сто назад.

Тао Бяо вытащил из контейнера меданализатор. Приставил к коже
оледеневшего объекта и нажал стартовую кнопку. Аудиодатчик уловил хруст,
когда игла пробивала покровы объекта. Частота пульса Тао Бяо увеличилась в
полтора раза, когда определилось, что далее плотность среды, которую
преодолевает игла, значительно уменьшается. Несколько секунд ожидания и
анализатор выбросил на подшлемный дисплей информацию.

Тао Бяо понял, что имеет дело с живым объектом, и по нему словно пронесся
вихрь - вроде тех, что взмывали со дна каньона.

Ему больше не было жалко собственной жизни, потому что стало кристально
ясно - классики были правы, от Будды Шакьямуни до последнего Далай-Ламы.
Жизнь - как вода, которая переливается из сосуда в сосуд. Человек - сосуд,
планета - сосуд. Весь мир - живой. Лиловое небо Марса смотрело на Джека
легкими хлопьями углекислотных облаков и сейчас уже не казалось холодным.
Оно пролилось на него ласковым световым дождем и он почувствовал
прикосновение планеты. Его дыхание вдруг стало дыханием Марса, планета была