"Александр Тюрин. Записки технонационалиста " - читать интересную книгу автора

благоприятных земель, открытости и удобства торговых путей, элементарной
безопасности, и в конечном счете плотности населения.
Европейцы с 13 века, разжирев за счет грабежа Византии, строят
потрясающие соборы для прославления своего бога, давшего им такие богатства.
А оборванный русский мужик все дальше уходит на северо-восток, вгрызается в
лес, чтобы срубить избу и посеять рожь на поле, которое вскоре бросит,
потому что прискачет ордынец - пограбить, покуражиться, украсть его детей,
которых потом продаст в Крыму итальянским и мусульманским купцам.
Чем заканчивались собственные попытки русских заняться международной
торговлей, хорошо видно на примере тверского бизнесмена Афанасия Никитина.
Русский код поддерживал гомеостаз только за счет самоэксплуатации
народа. Этот код создал государство, как некий орган самоэксплуатации. Но он
так и не дал народу превратиться в развитую нацию. Объективные
обстоятельства, замкнутость и материальная скудость русской жизни не дали
появиться новому более эффективному коду, по-простому говоря, не позволили
русским паразитировать на других более отсталых народах.

Симулакр на марше

Пират-купец Ченселлор, плывший в Вест-Индию и маленько ошибившийся с
адресом, встретился в северодвинском устье не с аборигенами, которых можно
утилизировать, а с партнерами по переговорам и даже с женихом для Её
Величества. Вместо организации сверхприбыльной колонии "британская Тартария"
западные Люди Плюс вынуждены были вступить в диалог цивилизаций. Второй
Канады не получилось. А могло быть и так: миллионов тридцать европейских
выходцев и пара миллионов уцелевших руссо-тартаров, развлекающих публику с
помощью "matrioshka" на пороге своего вигвама, пардон избушки.
Запад встретил не только иную, но и неожиданно сильную страну. Причем
сила страны явно не соответствовала благосостоянию её населения и уровню
развития производительных сил. Страшный русский воин, спокойно отсыпающийся
в снегу, поражал воображение западного наблюдателя, начиная с мореплавателя
Ченселлора. Начиная с посла Меррика, этого наблюдателя поражала и
устойчивость русской жизни, ведь даже Смута не развалила страну. Эта
психическая травма должна была как-то скомпенсирована в психологии Человека
Плюс, краеугольным камнем которой является чувство превосходства над
Человеком Минус.
И западные "программисты" взялись за дело.
Удручающая бедность московитов, когда и дворяне вынуждены были пахать
(и даже подбирали апельсиновые корки, выброшенные проезжим иностранцем) была
выдана за врожденную недочеловечность русских. При этом Запад проигнорировал
объективные условия северо-восточной Руси, запертой между поляками,
литовцами, шведами и татарами (тогдашний Лимитроф), отрезанной от торговых
путей и плодородных почв, страдающей от голода и набегов. Запад
проигнорировал нас, как очаг цивилизации в северной Евразии, не будь
которого, встречались бы там лишь редкие чумы и юрты. Запад проигнорировал
нашу роль барьера между Востоком и Западом, в котором увязали или
разбивались многочисленные нашествия по степному далеко не "шелковому" пути,
который тянется от великой китайской стены до Дуная.
Запад проигнорировал объективные причины русской централизации. За
"русскую несвободу" он с ловкостью старого плута выдал материальную