"Александр Тюрин. Конечная остановка - Меркурий" - читать интересную книгу автора

навелась на первый снаряд и сцапала его специальной зонтиковой сеткой.
Свет погас с большим дымом и треском. Потому, воспользовавшись суматохой,
я соскользнул в люк пневмопровода. Это такая тумбочка с крышкой наверху и
аварийным клапаном внутри. Крышка поднимается, клапан - у которого кем-то
уже была сбита заглушка - проворачивается, и я падаю вниз с предсмертным
смехом, туда, где вечно ревет ураган. Поток подхватывает меня и быстро
разгоняет.
Слишком быстро. Я так и не понял, куда пропал мой естественный страх
перед трубопроводными ужасами, отчего я посмел в них нырнуть. Будто
всадник (или пеший) без головы. Пневмосистемой, как следует, умеют
пользоваться лишь фемы. Слишком уж крут и силен поток воздуха, а по дороге
попадаются разные загогулины. Сразу напала жуть. Все тельце съежилось,
стало тщедушным и заныло от страха. Одежда свистела, ее металлические
детальки визжали, царапая металл трубы, и, совокупно с воем урагана,
доводили меня до степени близкой к безумию и бешенству. Где люк, где
фильтр, как среагировать, как не стать фаршем? По-моему, я так
перенапрягся, что перестал соображать и даже расслабился. И, конечно же,
Анима стимулировала насколько возможно выпуск размягчающих эндорфинов.
После чего полегчало во всех смыслах. Слушайте, марсианы, слушайте,
что со мной приключилось.
Когда я от страха и ужаса перестал чувствовать тело от пяток до
макушки, вернее, прежнее тело, то заимел новое. Будто заразившись
движением, завертелось во мне что-то похожее на юлу. Завертелось вокруг
оси, если точнее ПОЛЮСА. Полюс прыскал во все стороны напряжением.
Напряжение разлеталось лучами, пучками и фронтами. Получалось в итоге
вихревое, вращающееся и разбегающееся поле. Причем скорость его разбегания
было куда большей, чем моя собственная.
А результат вот каков оказался. Пока моя взъерошенная тушка подлетит
к очередной развилке, я уже успеваю ее прощупать своим вращающимся полем.
Как так? Вот так - я получал ощущения в смешанном виде - царапание (как бы
осязание), жужжание (как бы слух) и мелькание пятен с пузырями (как бы
зрение). Я назвал бы такие каналы восприятия - ПУЛЬСАЦИЯМИ. Я в пульсациях
быстро привык разбираться и вскоре стал понимать, в какую сторону надо
разворачиваться, на какой бок перекатываться и куда закладывать тормозную
ногу, чтобы выписать верный вираж.
Дело кончилось тем, что вращающееся поле разрослось на всю
пневмосистему. Да так, что ее трубы стали еле заметной сеточкой дрожащих
сосудов. В центре сеточки находился наблюдатель, то есть я. Кое-где сосуды
были сокрыты какими-то неприглядными пятнами. Тогда я, как форменный
народный богатырь, слегка поднатуживал свой полюс. Тот выбрасывал бурунчик
огненной энергии - нечто горячее торопливое расширяющееся - которую я
усилием своей богатырской воли направлял, куда положено. Пламенная сила,
как ершик в унитазной трубе, счищала пятна и возвращала полную ясность.
Не надо понимать меня ни буквально ни фигурально. Во-первых, я,
естественно, не полыхал натуральным огнем как пьяный Дракон Змеищенко, а
во-вторых, не рассыпаю вам плоские метафоры. Я пытаюсь... О чем-то
подобном - внутренних энергиях предматериального мира - лопотали не раз
мистикофизики, то есть мизики. Они ввели в обиход словцо "протогены",
которым обозвали некоторые скопления, сгустки чистых виртуальных сил,
влияющих резонансно на сложные объекты, включая человеческие организмы. Но