"Александр Тюрин. В кругу друзей или Повесть о тихом ужасе (в ред. 2009)" - читать интересную книгу автора

стала сужаться, волосы поднялись по стойке "смирно", щеки таяли, обозначая
благородный размер носа.
"Прямо мультфильм какой-то", - подумалось растерянному Летягину. Он
вспомнил, что сходящих с ума начинают зверски бить по щекам, в результате
чего они возвращаются к здоровому образу жизни. Летягин ударил себя по
щекам, а вдобавок по уху и в пах. Когда стало не так больно, он заметил, что
это ему ничего не дало. Наоборот, даже убавило. В нижней части лица не
осталось ничего, кроме зияющего черного провала, от которого тянулась
трещина к груди. И, уже находясь во власти совершенно заурядных эмоций,
вполне понимая, что делает дурость, он нехорошо обозвал свое отражение и
швырнул в него свечку.
Огонек исчез, и тут выяснилось - комната залита серым сумеречным
светом. Летягин вначале обрадовался, что будет видеть во мраке, как кот, но
то, что новое освещение не давало тени, его несколько насторожило. Он поднес
руку к обоям - никакого эффекта. Психанув, он пнул стену ногой. И стена
упала! Вернее было бы сказать, что коробка комнаты вдруг раскрылась,
развернулась в одну плоскость. А другие комнаты, коридоры, лестничные
площадки уже преобразились в ровную поверхность. Все неживое стало просто
поверхностью, а живое...
Люди лопались, как перезревшие сливы, выворачивались и становились
яйцевидными телами. Эти овоиды лежали неподвижно или катились по разным
траекториям, словно гонимые сильным ветром. Они были пронизаны множеством
темно-красных прожилок потолще и потоньше, поэтому еще смахивали на искусно
подстриженные кусты. Летягин, как моряк, умел пристально вглядываться вдаль,
и сейчас он не мог не заметить, что линия горизонта очень тесная - доступна
для обозрения лишь небольшая часть звездного неба. А потом он увидел, что
внизу имеется и вторая линия горизонта, там поверхность уходит во тьму,
вернее, в матово-черную бездну. Наконец, Летягин осознал, что у этой
поверхности есть наклон и кривизна - и тогда наблюдаемая картина стала
напоминать ему воронку. Он проследил, что большая часть бедолаг-овоидов
катится не куда-нибудь, а в преисподнюю - давящую чернотой горловину
воронки.
Не только Летягину - любому на его месте стало бы неуютно. Он, стараясь
дышать глубже, опустился на четвереньки и встретился со своим отражением.
Уплощенное тело на четырех изогнутых лапах, вместо шеи - бугор, сплюснутая
голова и "морда лица" с зубастой смертельной улыбкой. От отвращения Летягин
упал на живот и увидел существо безмордое, с телом, как отрубленный язык, с
каким-то отверстием впереди и отверстием сзади.
"Нравится? - поинтересовался кто-то. - Вот каким значительным ты можешь
быть". Послышался другой голос: "С такими внешними данными грех
жаловаться... А вон, глянь, твои братья по разуму, уже все на работе".
Действительно, повсюду уже оживленно сновали, извивались, сокращались и
растягивались безмордые твари, похожие то ли на личинок, то ли на пиявок.
Улучив момент, пиявки прилипали своими ротовыми отверстиями к овоидам и,
понежившись тесным общением, пускали их катиться дальше, но уже в изрядно
отощавшем виде.
Новый облик Летягина настолько противоречил с сидевшим где-то глубоко в
нем представлением об образе Божьем и подобии, что вызвал страшный приступ
тошноты. Летягина рвануло изнутри, выворачивая наизнанку...
Он очнулся, когда бледный солнечный луч осторожно коснулся его век.