"Александр Тюрин. В кругу друзей или Повесть о тихом ужасе (в ред. 2009)" - читать интересную книгу автора

Она улыбнулась Летягину, а потом спросила, состоит ли он на учете в
психоневрологическом диспансере. Потом Екатерина Марковна, скорее
по-докторски, чем по-прокурорски, стала успокаивать Летягина, просвещая
насчет количества гражданских исков, связанных с ветшанием жилищного фонда.
Когда еще дело до суда дойдет. И, вдруг проникнувшись доверием к милой
прокурорше, Летягин рассказал, как у него отрастают клыки и язык, как
участковый Батищев ему мокруху клеит, и под конец спросил, какие
конституционные гарантии может получить гражданин, если у него лицо и
туловище не всегда такие, как у всех.
- Я, конечно, не медик, - стала спешно закругляться Екатерина Марковна,
провожая Летягина к дверям, - но мне кажется, вам надо просто лучше
питаться. Заниматься спортом. Записаться в художественную самодеятельность,
танцы, пение очень помогают. Или устроить личную жизнь, - последнее было
сказано не без оттенка печали.
Она протянула узкую ладошку.
"Питаться, питаться... Смотри, какая у нее аппетитная шейка, -
подначивал Красноглаз. - Это тебе не боров лейтенант. Согласись, привереда,
с женским материалом работать и проще, и приятнее".
Летягин как раз взял нежную прокуроршину ручку в свою ладонь и вместо
того, чтобы пожать ее, застыл, боясь шевельнуться - будто его посадили на
кол. Он изо всех сил пытался не поддаться дурному влиянию Красноглаза и
Резона.
Екатерина Марковна приблизила к нему свое умное неравнодушное лицо и
максимально убедительно сказала:
- Я понимаю, вам сейчас тяжело. Образовался комплекс загнанности,
который породил странные ощущения. Но только вы сами можете его разрушить.
Повторяйте про себя: "Я нормальный, я симпатичный". Вот вы улыбались, и я
видела - никаких клыков нет.
"Еще как есть", - хохотнул Красноглаз.
Она была совсем рядом, прокуроршина почти девчоночья шея, оттененная
кружевным воротничком, с такой видной, такой призывной голубоватой жилкой.
Он вдруг почувствовал биение ее крови, и немедленно подкатившая волна начала
преображать его тело. Предупреждая прокуроршу, Летягин поднял вверх
указующий перст свободной руки.
- Что, "скорую"? - не поняла Екатерина Марковна. - Я сейчас...
Пытаясь что-то сказать, Летягин открыл рот. По ее расширившимся зрачкам
он понял, что она увидела.
"Объект готов к донорству и развертке, - телеграфировал Резон.
Донорские артерии новичку, вроде вас, лучше не трогать, можно захлебнуться.
Сообщаю расположение зон для проникающего или слизывающего воздействия.
Предпочтительные: внутренняя яремная вена, шея, срединная вена локтя,
локтевой сгиб. Возможные: подколенная вена, бедренная..."
Приемная комната, стол, стулья, шкафы распались, как карточный домик, и
Летягин закачался на поверхности залитой серым светом воронки. Екатерина
Марковна вдруг вывернулась наизнанку и стала кустом, состоящим из текущих
прямо по воздуху струек красной жидкости.
Красноглаз пронесся, как серфингист на прибойной волне, по позвоночнику
Летягина и вломился в его мозг. Но Летягин ударом непонятной ему силы
задержал зверя и прыгнул "с места" в горло воронки. Сумерки, отражения, -
все смешалось. Где-то позади остался звенящий женский крик: