"Татьяна Туринская. Когда меня ты позовешь" - читать интересную книгу автора

представления о Владивостоке, упорно именовали "Шамора".
Вообще-то ныне эта уютная бухточка с очень гладким песчаным дном
официально именовалась Лазурной. Этакий кусочек Франции на самом восточном
побережье Евразии. Мол, у нас тут свой Лазурный берег имеется. Однако жители
категорически отказывались переходить на официальный язык, по-прежнему
именуя излюбленный пляж Шаморой.
Пляж здесь действительно был просто потрясающий. Купаться - одно
сплошное удовольствие. На дне - ни камешка, ни илинки. Только мелкий-мелкий
песочек, чуть бугристый, волнистый из-за постоянных высоких волн,
накатывающих на берег. Дно хоть и гладенькое, приятное, но неровное. В том
плане, что можно было пройти немножко и оказаться на нормальной для
купальщика глубине, кому по шейку, кому по грудь - каждый выбирал себе
глубину по вкусу и по росту. А потом, пройдя еще совсем немножко, или
проплыв, если рост не позволял пройтись по дну, не нахлебавшись при этом
воды, человек снова оказывался на глубине "по пояс".
Ах, как Кристина любила пляж! Не купаться, не загорать, а просто выйти
с Чернышевым из домика на базе отдыха "Волна" и оказаться среди
многочисленных отдыхающих. Ах, как приятно ей было всеобщее внимание! Ах,
как гордилась она своим Валериком, замечая восхищенные взгляды всех без
исключения женщин от тринадцати лет и старше! Еще бы - Валерка прекрасно
загорал, а потому натренированное с раннего детства тело его действительно
было восхитительно красивым: бронзовый атлет в скромных черных плавках,
буквально при каждом своем шаге играющий бицепсами да трицепсами. Хорош, ну
до чего же хорош, завидовала самой себе Кристина.
А потом они купались. Кристина плавала совсем плохенько, чуть-чуть,
по-собачьему. Могла проплыть максимум пять метров, да и то сугубо при
условии, что в любую минуту могла почувствовать под ногами дно. Как-то не
сложилось у нее с плаванием, никто своевременно не научил. Вот и бултыхалась
обычно на излюбленной своей глубине "по грудь", чтобы и
попрыгать-порезвиться можно было, и полежать на спине с раскинутыми руками,
покачиваясь на волнах. Это, пожалуй, было единственным, что она могла себе
позволить в воде. Полежать на спине с раскинутыми руками у нее получалось
превосходно. При одном очень жестком условии - только на спокойной воде. А
какое спокойствие на Шаморе?!
Топтавшись рядом с Кристиной на глубине, которая ему достигала всего-то
чуть выше пояса, Чернышев с такой тоской смотрел вдаль, в море, что Кристина
поняла, как ему хочется порезвиться на просторах, на настоящей глубине. Ему
ли, спортсмену, чувствующему себя рыбой в воде, топтаться на мелководье?
- Иди, иди, Валерик, я же вижу, как тебе хочется. Иди. Только не
заплывай слишком далеко, ладно? Я боюсь тебя потерять. Иди. Только не очень
увлекайся, хорошо? И смотри там, не подцепи какую-нибудь русалку, - не
удержалась от скромной шпильки Кристина.
Валерка ничего не сказал. Да и не надо было ничего говорить - Кристина
все прочитала в его глазах: и радость, и благодарность, и эйфорию свободы.
Чернышев только чмокнул ее в губы дежурным поцелуем, и побрел дальше, к
приличной глубине, где уже мог бы окунуться в воду полностью, где мог бы не
цепляться за дно руками при каждом гребке. Всего несколько мгновений, и
внушительная Валеркина фигура превратилась в точку над водой. В стремительно
удаляющуюся от берега точку...
Кристине почему-то стало так одиноко, так тяжело на душе, как будто она