"Татьяна Туринская. Спроси у зеркала" - читать интересную книгу автора

покладистым, особых хлопот мальчишкам не доставляла. Если то, чем занимались
в данную минуту Валерка с Генкой, было ей понятно и интересно, с радостью
участвовала в их играх, если же не могла постичь смысла их занятий совсем
еще детским своим, к тому же девичьим, разумом, тихонько нянчила любимую
куклу Настю, без конца пеленая ее или меняя ей нехитрые наряды.
Вопреки опасениям Елизаветы Лутовининой, нянчиться с Ларочкой Изольде
Ильиничне все никак не надоедало. Напротив, казалось, от ухаживания за чужим
ребенком она только получала удовольствие. Больше того: Изольда не только
нянчилась с Ларочкой, но и полюбила дарить ей красивые платья с подходящими
по цвету туфельками. И называла, в основном, не по имени, а 'деточкой',
'доченькой'. Объяснялось все довольно просто для самой Изольды, но для
посторонних оставалось загадкой. Изольда очень хотела еще одного ребенка,
девочку, но боялась рожать. Не боли боялась, не осложнений после родов, не
опасалась испортить фигуру. Нет, для нее все было гораздо страшнее: она
боялась родить некрасивого ребенка. Достаточно того, как еще предстоит
намучиться в жизни обожаемому Валерику. Того же, какие страдания выпадут на
долю еще нерожденной дочери, Изольда не пожелала бы и врагу.
Да, вот так все очень просто и сложно одновременно. Родить Валерика она
была просто вынуждена, хотя и догадывалась, что ребенок получится не
особенно красивым. Да и откуда ей, красоте, взяться-то? Изольда и сама была
далеко не красавицей, отчего страдала всю свою жизнь, с детства уверенная,
что замуж ее никто никогда не возьмет. Взяли... Нескоро, правда, не сразу,
но взяли. Изольде было уже тридцать два года, когда ее познакомили с еще
более некрасивым, чем она сама, мужчиной. Владимиру Александровичу в то
время было уже почти сорок. Первая ассоциация, непременно возникавшая в
голове у каждого при взгляде на него, была у всех одна: 'Фантомас'. Лысый,
словно бильярдный шар, больше того, лицо его было начисто лишено любой
растительности, даже ресниц и бровей, и голые до неприличия надбровные дуги
пугали зрителя чудовищной своею выпуклостью. Зато тело Дидковского-старшего
не напоминало абсолютно не было похоже на подтянутую спортивную фигуру
Фантомаса. Скорее, похож он был на огромного паука неизвестной породы с
крошечным телом и длиннющими тоненькими лапками.
Нельзя сказать, что Владимир Александрович понравился Изольде. Пожалуй,
то же самое можно сказать и о нем: уж ему-то Изольда тем более не
понравилась. Просто оказалось, что никому они оба не нужны, никто не хочет
связывать свою жизнь с такими некрасивыми экземплярами хомо сапиенс, никто
не хочет рисковать будущими детьми. Просто встретились два одиночества...
Они и сами-то довольно долго привыкали друг к другу, что уж говорить о
других, не познавших на собственной шкуре этой беды, когда каждый встречный
смотрит на тебя кто с ужасом и отвращением, кто с неприкрытой насмешкой...
Привыкли. И даже рискнули родить ребеночка. Не знали даже, какой пол
наследника будет предпочтительнее: с одной стороны, девочка могла бы прятать
свою некрасивость при помощи косметики, с другой - не слишком-то косметика
помогла в этом самой Изольде. Мальчику же не помогут вообще никакие
ухищрения, никакие уловки. Правда, в народе говорят, что мужчина должен быть
чуть-чуть красивее обезьяны, в смысле, что мужчине красота вовсе ни к чему.
Если эта поговорка справедлива, то почему тогда Владимир Александрович так
страдал всю жизнь от недостатков внешности? Почему с завидной регулярностью
ловил на себе полные ужаса и отвращения взгляды? Впрочем, какой бы вариант
ни выбрали супруги Дидковские, а от этого их выбора не зависело ровным