"Петер Туррини. Все, наконец (Монолог)" - читать интересную книгу авторасторону и не ожидать напряженно каких-либо звуков. Но шум стал возникать в
моей голове, я уже не мог отличать шум, проникший извне, от шума, рождающегося внутри меня. Мой мозг, истосковавшийся по тишине и покою, извлекал из памяти все звуки прошлой жизни, и повторял их. Я выключил электроприборы - все до одного, заказал себе специальное питание для астронавтов в большом количестве, чтобы стук в дверь посыльного с пиццей или какого-нибудь другого поставщика продуктов не повергал меня в отчаяние. Я заплатил почтальону и попросил его всю мою почту, включая служебную, выбрасывать в урну, стоящую в подъезде, а не звонить мне в дверь, с сообщением, что мой почтовый ящик переполнен. Он на это не согласился, и тогда мне пришлось, приплатив ему еще, уговорить его, чтобы мою почту, в том числе официальную, он бросал без долгих разговоров в щель на двери моей квартиры. В результате целая гора почтовых отправлений выросла в моей прихожей, куда я, впрочем, перестал выходить. Само собой разумеется, что компьютер, телевизор, телефон, часы, батарейки, удаленные из часов, - все это я выкинул в прихожую. Долгими часами охотился я на мух, но не всегда успешно. Я старался избегать шума при ходьбе, я задерживал дыхание, чуть не падая обморок. Я перестал двигаться, даже почти перестал дышать. И хотя воспоминание о звуках и шумах постепенно ослабевало, возникло другое воспоминание: о словах и обрывках слов, о предложениях и их обрывках, которые я когда-то произнес, прочитал, написал или услышал. В них с трудом улавливался какой бы то ни было смысл. Название - Республика Сербия - оттеснялось словами -- "яичная вермишель", между обрывками речи какого-то политика протискивался вопрос моей жены, заданный мне много лет назад. В чтение цитат из Библии вторгались анекдоты, которыми я развлекал друзей. выученной наизусть еще в школе. А текст Мюнхенского соглашения, который я изучал, работая над статьей, прерывался словами давней прощальной беседы. Отдельные фрагменты моих передовиц смешивались с недовольным голосом моего сына. И ласковые слова, которые я обычно употреблял, звучали из уст дикторов передающих новости. И фраза -- "Я хочу умереть" искажалась, превращаясь в звуки маршевой музыки. Я разорвал все письма, все записи, все календари, все свидетельства, все документы, все написанное и напечатанное, что еще сумел найти в своей квартире. В последнюю очередь я разорвал свое свидетельство о рождении. Эти обрывки бумаги я бросил на кучу мусора в прихожей, запер дверь, ключ просунул под дверь и погрузился в ожидание окончательной тишины вокруг меня и во мне. Но слова и обрывки слов, фразы и фрагменты фраз проникали из прихожей, из книг и газет, из писем и документов, из статей и воспоминаний, они проползали под дверью прямо ко мне в голову. Все теории самоубийства ложны. Главное здесь -- установить тишину. Установить тишину. (Тишина.) Мне нужно продолжать счет, просто считать дальше. 480 481 482 483 484 485 486 487 |
|
|