"Гарри Тертлдав. По воле Посейдона" - читать интересную книгу автора

- Да, твой отец дома, - ответил Гигий. - Он будет рад тебя видеть,
Ксанф только что ушел.
- Он рад видеть кого угодно после ухода Ксанфа, - засмеялся юноша.
Упомянутый торговец был человеком честным и заслуживающим доверия, но
предельно глупым.
Соклей прошел через двор, направляясь к андрону - мужской половине
дома, - где ожидал найти отца. Сестра Соклея Эринна поливала во дворе из
кувшина целебные растения и травы.
- Радуйся, - сказала она. - Что нового в городе? Думаю, Ксанф принес
кое-какие новости, но я не выходила из своей комнаты, пока он не ушел.
- Сперва я хочу обсудить с отцом кое-какие дела, - ответил Соклей. - Да
я и не слышал ничего важного. "Афродита" готова отплыть, как только мы
решим, что установилась подходящая погода.
Эринна вздохнула.
- И тогда вы с Менедемом уйдете в море - и не вернетесь, пока не
начнутся дожди.
Эринне исполнилось восемнадцать, она три года была замужем, но, после
того как муж ее умер, вернулась к отцу. Темные кудрявые волосы, которые она
коротко обрезала в знак траура, наконец снова отросли, почти до прежней
длины.
С озорной улыбкой Соклей сказал:
- Ты же знаешь - мы уходим в плавание специально для того, чтобы тебя
позлить.
- Не сомневаюсь, - ответила Эринна и вернулась к своему занятию. - Ну
ладно, иди и расскажи отцу, что ты там собирался ему рассказать. Думаю, я
все равно тоже об этом узнаю - рано или поздно.
И она приняла смиренный вид.
"Если мои опасения подтвердятся, ты услышишь новость очень скоро, как
только он начнет на меня кричать", - подумал Соклей.
Глубоко вздохнув, он вошел в андрон.
Лисистрат, отец Соклея, сидел в кресле, перебрасывая камешки на абаке -
старинных счетах - и что-то бормоча себе под нос. Когда в открывшуюся дверь
ворвался свет, он поднял глаза.
Лисистрат был на добрую ладонь ниже своего долговязого сына, но во всем
остальном они очень походили друг на друга. Правда, волосы у отца были
темнее, чем у Соклея, - почти черные, а не темно-каштановые, - но в
последнее время в них появилась проседь, поэтому он казался старше своих
пятидесяти лет.
Лисистрат улыбнулся и сразу стал моложе благодаря великолепно
сохранившимся зубам.
- Радуйся, сын, - проговорил он, жестом приглашая Соклея занять второе
кресло. - Надеюсь, ты принес мне кучу новостей?
- Эринна тоже задала мне этот вопрос, - ответил Соклей. - Вообще-то и
мне хотелось бы услышать от тебя, что нового.
- Начинай первым, - сказали они в унисон, и оба рассмеялись.
- Сначала ты, отец, - настаивал Соклей.
Он делал это не только из уважения к старшему, но и потому, что
искренне любил отца; в детстве Лисистрат наказывал сына только в тех
случаях, когда мальчик действительно этого заслуживал. А зачастую не бил
Соклея даже тогда, когда тому не помешала бы хорошая трепка.