"Надежда Тутова. Уж замуж невтерпеж " - читать интересную книгу автора

покойного супруга, мне так ничего и неизвестно.
Вот и плащ готов: зашила и сама не заметила. И как я могла сомневаться
в словах маман? Свеча почти догорела, в окошко месяц заглядывает, да звезды
слабо мерцают - хорошо, знать завтра погода теплая да ясная будет. Если
Зорька не будет вредничать, то доехать сможем... Нет, не буду загадывать, не
одна ведь теперь путешествую. Кто знает, всегда ли Сирин рано встает. Если
она всегда так сопит, то вряд ли просыпается с рассветом.
Тихо. Даже припозднившиеся выпивохи угомонились. Хозяин с хозяйкой тоже
почивать пошли. Не так уж и много времени до рассвета, наверное, осталось. И
мне бы хоть задремать, да совсем не хочется. И боязно почему-то. Будто точно
знаю, что кошмар приснится. Но клевать носом в седле тоже не пойдет.
Откладываю зашитый плащ в сторонку, стаскиваю сапоги - ловко я со
шнуровкой обращаться научилась, и пытаюсь поудобней умоститься на жесткой
кровати. Плохо получается. И не засну так...

Белые облака скользят над верхушками гор. Лучи закатного солнца золотят
им бока, плещут алый да оранжевый цвет на пушистые шубки, осторожно скользят
по белому камню балкона. Спокойно здесь. Красиво. Незыблемо.
Далеко-далеко, высоко-высоко парит птица. Широко распахнуты крылья. Ни
единого взмаха, будто ветер ее несет.
- Не замерзла? - родной и любимый голос...
Я ведь и не слышала, как ты подошел. Но оборачиваться не спешу.
- Небом любуюсь.
- А потому не холодно? Не верится что-то, - хмыкаешь ты, обнимая меня
за плечи.
Правильно не веришь: холодок неслышно прокрадывается под бархат платья,
ветер колючими пальцами играет с волосами. Но в твоих руках мне тепло.
Всегда-всегда.
- Пойдем, согреешься у камина.
- Погоди, давай еще немножко постоим...
Ты вздыхаешь, но не споришь. И я благодарна тебе за это.
На миг твои руки покидают меня - и возвращается страх, что ты опять
уйдешь от меня, а я не смогу найти тебя, - но только для того, чтобы
закутать меня в свой плащ. Хочется помурлыкать довольной кошкой, свернувшись
клубочком на твоих руках. Хочется сказать, как я тебя люблю. Но я молчу - ты
и так все знаешь. Да и не в словах любовь, в поступках. Словно угадывая мои
мысли, ты крепче обнимаешь, будто боишься отпустить. Не бойся, я... не буду
больше так рисковать, да и ты чуда не сможешь снова сотворить. Или сможешь?
Нет, проверять не буду - глупости это, причем большие.
Доносится птичий крик - птица парит, без единого взмаха крыл.
- Не улетай, - шепчешь с болью и страхом.
- Не улечу...
Да у меня и крыльев нет. А воспарять над собой бесплотным призраком,
невидимой душой я пока не стремлюсь - слишком твой страх силен. Да и я
испугалась, но уже после - когда вернулась, когда ты меня вернул...

Петушиный крик никогда еще не был столь противным и громким - будто
петух горлом занемог, но исправно старался долг свой исполнить. Впрочем,
чего напрасно пенять птице, если своим криком от кошмара избавил. Почему
кошмара? Непросто объяснить: вроде сон хороший, не плохой, да только страха