"Надежда Тутова. Уж замуж невтерпеж " - читать интересную книгу автора

постройкой - наверное, подвалы большие, вроде нижних этажей, с неброской
вывеской, на которой красовалось загадочное изображение - то ли рыба, то ли
пушной зверек какой, и серой дверью - крашеное дерево. Не слишком
респектабельно, но это все может оказаться видимостью, чтобы не привлекать
лишнего внимания к делам хозяина. Нечего стоять на улице, до заката мне еще
столько надо успеть!
Кольцо на двери было не только ручкой, а еще и неким подобием молотка:
постучи, может и откроют. Стучать пришлось минут десять - то ли хозяин
никого не ждал, то ли занят был. Дверь с неохотой приоткрылась, и на меня
уставились прищуренные серо-зеленые глаза.
- Чего тебе? Милостыню не подаю! Прочь! - выдал на одном дыхании их
обладатель.
- По делу я, милостыню не прошу, поэтому не уйду, - у меня получилось
не хуже.
- Что ж за дело может быть у такой... - меняла не договорил, но бросил
на мою особу весьма выразительный взгляд.
- Есть пара вещиц, на них посмотреть надо, да поменять на что
помельче, - стараюсь изобразить на лице загадочно-намекающее выражение.
Получается, видимо, не очень, поскольку меняла нахмурился еще больше:
- И что за вещицы, и на сколько "помельче"? Учти, с краденым не
связываюсь!
Вот зануда!
- Я ничего не крала! - говорю как можно тверже. - А вещицы желтого
цвета, с блеском хорошим...
Меняла пожевал губу, похмурил брови, потом скрылся за дверью, но благо
только чтобы ее открыть.
- Проходи быстрей, нечего маячить перед домом, - проворчал мужчина.
А кто меня под дверью держал? Пф! Зануда! И вредина!
Войдя в дверь, я оказалась... нет, не в доме, а во дворе, практически
повторяющем вид улицы - такой же кривой, да еще и плохо освещенный. Меняла
вел меня куда-то в глубь, лабиринт прям какой-то. А с улицы и не заметишь...
Конечной целью путешествия оказалась маленькая комнатка без окон. Она могла
находиться как в конце двора, так и в его середине - ходы настолько
запутаны, что сразу и не поймешь. Отсутствие природного света вполне
компенсировалось десятью масляными лампами, развешенными по стенам. Могу,
конечно, и ошибаться, но простое масло давно выгорело бы, да и чадило б так,
что потолок почернел до цвета смолы. Еще одна лампа стояла на небольшом
столе у противоположной от двери стены. Меняла зажег ее, чем-то поскрипев,
развернулся и стал пристально рассматривать меня. Я в долгу не осталась.
Что ж, именно такими менялы всем и видятся: невысокого роста, не то
ссутулившийся, не то сгорбившийся, в просторном бархатном одеянии, ничуть не
стесняющим движения, тонкие пальцы все время мельтешат, глаза бегают, брови
постоянно хмурятся. На голове менялы был традиционный для горожан светлый
шаперон. Помнится, по рассказам папа, этот головной убор состоит из одного
или двух кусков ткани, каждый по-своему укладывает их на голове в виде
тюрбана со спускающимися концами. Причем, чем длиннее концы, тем более
уважаем обладатель шаперона. У Хамсина, если я правильно запомнила имя
менялы со "слов" золотых, концы достигали плеч, что говорило о его серьезном
положении среди других менял и ростовщиков.
- И? Где те самые вещицы? Учти, у меня не так много времени. Так что