"Сергей Тютюнник. Кармен и Бенкендорф (Повесть) ("Дружба народов" № 10 2002)" - читать интересную книгу автора

- Видел и слышал, - мои губы сами расплываются в улыбке.
- Чё, слышно было? - следователь смущенно чешет лохматую рыжую голову.
- Ну, Олег! Вы третью ночь подряд хором поете одну и ту же песню -
"Виновата ли я...". Скоро весь этаж будет вам подпевать, - мы тут,
наверное, все одинаковы...
- Да, заменщик ко мне приехал. Завтра в Москву улетаю. Все. Труба. Пора
печени передых дать, не то умру, - и он опускает розовые глаза.
- Так тебе что - похмелиться?
- Нет, не в этом дело... Я к тебе в номер ночью не заходил?
- Сказал же - нет... Чего ты мнешься?
- Дело вот в чем, - Олег снова лезет веснушчатой пятерней в свою
шевелюру и дышит на меня перегаром: - Ты не заметил, при мне пистолет был?
- Да черт его знает, не обратил внимания. Что, пистолет потерял?
- Хрен его знает. Может, и потерял, а может, и свистнули, - и Олег
тяжело вздыхает мне в нос.
- Кто мог свистнуть? Заменщик?
- Понимаешь, тут такое дело, - следователь опять опускает глаза и
играет желваками. - Вчера ночью бабу здесь в "Интуристе" снял, в кабаке на
втором этаже.
Сторговался за двести баксов. Ты представляешь? - зловеще шепчет Олег.
- За двести долларов! По московским тарифам. Хотя здесь ей красная цена -
двадцатка... Правда, баба красивая - спасу нет! Кличка - Кармен...
Сердце мое, срезанное навахой [Наваха - кривой испанский нож: холодное
оружие], катится по ступеням нутра и, ударяясь, отдается в голове. Я
закрываю глаза. Мой воспаленный мозг начинает вибрировать и звенеть. Этот
звук мне знаком еще с момента, когда накрыло миной. Я открываю глаза и
вижу розовые белки под рыжими ресницами следователя. Он энергично шевелит
губами. Я почти ничего не слышу из-за гула в своей ударенной голове. Олег
жестикулирует веснушчатыми руками и вдруг замирает. И трогает меня за
плечо...
- Эй, ты чего? - пробивается наконец ко мне сквозь звон в ушах. -
Андрюха, ты где?
- Вы что, хором ее драли? - очухиваюсь от короткого приступа.
- Кого? - изумляется Олег, вперив в меня водянистый серый взгляд.
- Бабу. Кармен. - Я еле слышу то, что говорю.
- Почему хором? Мужики спать легли. Вернее, отрубились. А я вразнос
пошел, - шепчет Олег и оглядывается на дежурную.
- О чем говорили? - не унимаюсь я.
- С кем? С бабой, что ли?
- С Кармен, - выдавливаю я из себя.
- Да ни о чем. Что с ней разговаривать? "Рембрандта читала? - У койку!"
Вот и весь разговор. За двести баксов я еще ее уговаривать буду! Но я тебе
скажу: баба - блеск. "Не глаза, а острый нож. Глянешь - сразу упадешь". Не
помню, кто поет.
- Олег, кончай! - мне не хочется больше его слушать.
- Чё кончай? Дело-то в том, что после ее ухода пистолет пропал!
- Ты уверен? - сомнение грызет меня.
- Да что я - пацан, что ли? - шипит Олег и оборачивается в сторону
дежурной. - Все-таки в военной прокуратуре работаю, а не в ларьке на
базаре. Ты тоже, скажешь... Я утром проснулся: в номере бардак, голова