"Антон Твердов. Нет жизни никакой " - читать интересную книгу автора

- Вот, - сказал Никита. - Теперь не только ничего не слышит, но и не
видит.
И посмотрел на полуцутика. Тот пожал плечами и заткнул крохотные ушки
крохотными пальчиками, впрочем, как можно было понять с первого взгляда -
вовсе не добросовестно, а только для проформы.
- Ну? - заговорил снова Никита, когда все приготовления были
выполнены. - Теперь говори, что у тебя за дело ко мне.
Струи теплого воздуха колыхнули светлые его волосы - Мария вздохнула.
- Ты знаешь, Никита, - начала разговор Мария, - закон Загробных Миров.
Большинство умерших созданий оказываются в Загробных Мирах в таком виде, в
котором они себя представляют. Возрождаются, так сказать, в виде собственной
духовной сущности.
- Знаю, - сказал Никита.
Полуцутик Г-гы-ы, видимо, забыв о том, что он заткнул Уши и ничего
слышать не должен, вставил:
- У нас с Никитой есть один общий знакомый - То-лик, который всю свою
жизнь считал, что он здоровый, как слон. Вот он и появился в Первом
Загробном с большим слоновьим хоботом вместо носа.
- Г-гы-ы! - взревел Никита, и полуцутик, спохватившись, засунул пальцы
в ушные раковины едва ли не до основания, сказав при этом:
- Молчу, молчу. И ничего не слышу.
- Большую силу этот закон имеет над созданиями с земли, - помедлив,
продолжала Мария. - Потому что у них воображение развито сильнее, чем у
покойников с других планет и измерений.
- Точно... - Никита усмехнулся, - вот, например, мой отец, Всеволод
Михайлович Вознесенский, довольно известный на территории Волжского района
города Саратова детский писатель, опубликовал в местном университетском
издательстве к моменту моего рождения три сборника рассказов и одну
повесть-сказку о семье одушевленных корнеплодов.
- О чем? - изумленно переспросила Мария.
- О семье одушевленных корнеплодов, - повторил Никита. - Книга
называлась "Хроники Ласкового Хрена", Толстая была такая книга и очень
тяжелая. Я ею один раз в кошку запустил и кошку наповал убил. Вот... Но
талант папы полностью истощился после создания монументальных "Хроник..." -
с тех самых пор он так и не написал ничего более или менее значительного,
кроме двух совсем крохотных рассказиков из жизни одушевленных овощей
"Огурец-молодец" и "Кто прячется в помидорах?". Оба рассказа местное
издательство пообещало издать, но так и не издало. Папа, поддаваясь веяниям
времени, перешел на тему одушевленных йогуртов, даже задумал трилогию под
общим названием "Это он - Данон", но начальство издательства писать трилогию
отсоветовало. Такие вот, извините, пидоры. Тогда папа в полном отчаянии стал
подумывать о возвращении к теме одушевленных корнеплодов и любимому
лирическому герою Ласковому Хрену - и пришел к директору университетского
издательства просить аванс под будущий роман в духе нового литературного
течения "экшн" "Разборки Кровавого Хрена", но директор отказался с папой
даже разговаривать. Папа спился и угодил в тюрьму. Там и умер. А как только
я сам дуба дал, оказалось, что папа в Первом Загробном мире появился в виде
корнеплода и носил имя Ласковый Хрен... Я тогда...
- Со мной было то же самое, - неожиданно прервала рассказ Никиты
Мария. - Да, я, собственно, не совсем живое существо, но и у планеты есть