"Джеймс Твайнинг. Двойной орел ("Том Кирк" #1) " - читать интересную книгу автора

Он откинул голову назад, наскочив на кончик ножа. Теперь он все понял.
Перед ним возникла темная фигура, рука вытянута вперед, лицо затенено тьмой.
Этот человек прятался в тени и дожидался своего часа. Дожидался, пока добыча
не придет к нему сама. Его загнали прямо в объятия смерти, как животное.
Шестидюймовое зазубренное лезвие ножа вонзилось ему в грудь,
практически он сам напоролся на него, и удар при столкновении был столь
силен, что он тихо ахнул. Он чувствовал, как холодный металл с хрустом
врезается в хрящевые ткани в нижней части грудины, подбирается к сердцу.
Это последнее, что он ощутил.
Темная кровь хлынула на накрахмаленную белую рубашку с высоким стоячим
воротничком - в оранжевых отблесках света она почему-то отливала зеленцой,
как побитая непогодой бронзовая кожа статуи Свободы. Он уже не понимал, не
видел и не чувствовал ничего, но застывший взгляд был устремлен в сторону
Америки.
Туда, где находился Нью-Йорк.

ЧАСТЬ I

Золото околдовывает человека, действие его
подобно ядовитому туману, отравляющему разум,
усыпляющему совесть и все прежние чувства, точно
человек этот надышался угольного дыма.
Чарлз Диккенс. "Николас Никльби"

Глава 1

Пятая авеню, Нью-Йорк
16 июля, 23.30
Он падал очень грациозно, изогнулся всем телом, огибая выступ здания,
затем вытянулся в струнку и закачался, напоминая паука на нити, на миг
застигнутого порывом ветра. И вот наконец, пропустив через ладонь в перчатке
последний виток веревки, приземлился на балконе семнадцатого этажа.
Пригнувшись, он высвободился из опутавшей его веревочной сбруи и вжался
спиной в стену. Темная хрупкая фигура слилась с фоном из крапчатого камня.
Он не двигался, даже почти не дышал, осторожно втягивая воздух сквозь тонкую
ткань черной лыжной маски, липшей к губам.
Необходимо проверить, не видел ли его кто-нибудь во время спуска. Он
выжидал, прислушиваясь к шумному дыханию города внизу, заметил, как знакомые
очертания "Метрополитен-опера" ушли в тень, когда притушили освещавшие его
прожектора.
И еще он видел Центральный парк, напоминавший по форме огромное темное
легкое, которое огибали огоньки такси, снующие между Восточной и Западной
Восемьдесят шестой улицами. Смотрел и вдыхал поднимающийся со стороны парка
прохладный воздух, и внезапно, несмотря на жару, его пробрал озноб. Воздух
был напоен типичными для Нью-Йорка запахами, разъедающей душу смесью страха,
пота и алчности. Запахом этим тянуло из туннелей подземки и вентиляционных
шахт.
Слышался рокот моторов одинокого вертолета нью-йоркской полиции, он
приближался, и его прожектор отбрасывал круг света на крыши близлежащих
домов, а с отдаленных улиц доносился вой сирен, но он знал: они не за ним.