"Марк Твен. Как лечить простуду" - читать интересную книгу автора

репортером Уилсоном - я отправился на озеро Биглер. Я с удовлетворением
вспоминаю, что путешествие наше было обставлено с достаточным блеском. Мы
отправились лошадьми, и мой приятель имел при себе весь свой багаж,
состоявший из двух превосходных шелковых носовых платков и дагерротипа
бабушки. Мы катались на лодках, охотились, удили рыбу и танцевали целыми
днями, а по ночам я лечил кашель. Действуя таким образом, я рассчитывал,
что буду поправляться с каждым часом. Но болезнь моя все ухудшалась.
Мне порекомендовали окутывание мокрой простыней. До сих пор я не
отказывался ни от одного лечебного средства, и мне показалось нерезонным
ни с того ни с сего заупрямиться. Поэтому я согласился принять курс
лечения мокрой простыней, хотя, признаться, понятия не имел, в чем его
суть. В полночь надо мной проделали соответствующие манипуляции, а погода
стояла морозная. Мне обнажили грудь и спину, взяла простыню (по-моему, в
ней было не меньше тысячи ярдов), смочили в ледяной воде и затем стали
оборачивать ее вокруг меня, пока я не стал похож на банник, какими чистили
дула допотопных пушек.
Это суровая мера. Когда мокрая, холодная, как лед, ткань касается
теплой кожи, отчаянные судороги сводят ваше тело - и вы ловите ртом
воздух, как бывает с людьми в предсмертной агонии. Жгучий холод пронизал
меня до мозга костей, биение сердца прекратилось. Я уж решил, что пришел
мой конец.
Юный Уилсон вспомнил к случаю анекдот о негре, который во время обряда
крещения каким-то образом выскользнул из рук пастора и чуть было не утонул.
Впрочем, побарахтавшись, он в конце концов вынырнул, еле дыша и вне
себя от ярости, и сразу же двинулся к берегу, выбрасывая из себя воду
фонтаном, словно кит, и бранясь на чем свет стоит, что вот-де в другой раз
из-за всех этих чертовых глупостей какой-нибудь цветной джентльмен,
глядишь, и впрямь утонет!
Никогда не лечитесь мокрой простыней, никогда! Хуже этого бывает,
пожалуй, лишь когда вы встречаете знакомую даму, и по причинам, ей одной
известным, она смотрит на вас, но не замечает, а когда замечает, то не
узнает.
Но, как я уже начал рассказывать, лечение мокрой простыней не избавило
меня от кашля, и тут одна моя приятельница посоветовала поставить на грудь
горчичник. Я думаю, это действительно излечило бы меня, если бы не юный
Уилсон. Ложась спать, я взял горчичник - великолепный горчичник, в ширину
и в длину по восемнадцати дюймов,- и положил его так, чтобы он оказался
под рукой, когда понадобится. Юный Уилсон ночью проголодался и... вот вам
пища для воображения.
После недельного пребывания на озере Биглер я отправился к горячим
ключам Стимбоут и там, помимо паровых ванн, принял кучу самых гнусных из
всех когда-либо состряпанных человеком лекарств. Они бы меня вылечили, да
мне необходимо было вернуться в Вирджиния-Сити, где, несмотря на богатый
ассортимент ежедневно поглощаемых мною новых снадобий, я ухитрился из-за
небрежности и неосторожности еще больше обострить свою болезнь.
В конце концов я решил съездить в Сан-Франциско, и в первый же день по
моем приезде какая-то дама в гостинице сказала, что мне следует раз в
сутки выпивать кварту виски. Приятель мой, проживавший в Сан-Франциско,
посоветовал в точности то же самое. Каждый из них рекомендовал по одной
кварте - вместе это составило полгаллона. Я выпивал пол-галлона в сутки и