"Марк Твен. Как я редактировал сельскозяйственную газету" - читать интересную книгу автора

номере газеты. У меня темнеет в глазах, как только вспомню, что вы писали
об устричных садках под заголовком "Декоративное садоводство". Я требую,
чтобы вы ушли немедленно! Мой отпуск кончен. Почему вы не сказали мне
сразу, что ровно ничего не смыслите в сельском хозяйстве?
- Почему не сказал вам, гороховый стручок, капустная кочерыжка, тыквин
сын?
Первый раз слышу такую глупость. Вот что я вам скажу: я четырнадцать
лет работаю редактором и первый раз слышу, что человек должен что-то знать
для того, чтобы редактировать газету. Брюква вы этакая! Кто пишет
театральные рецензии в захудалых газетках? Бывшие сапожники и
недоучившиеся аптекари, которые смыслят в актерской игре ровно столько же,
сколько я в сельском хозяйстве. Кто пишет отзывы о книгах? Люди, которые
сами не написали ни одной книги. Кто стряпает тяжеловесные передовицы по
финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане. Кто
пишет о битвах с индейцами? Господа, не отличающие вигвама от вампума,
которым никогда в жизни не приходилось бежать опрометью, спасаясь от
томагавка, или выдергивать стрелы из тел своих родичей, чтобы развести на
привале костер. Кто пишет проникновенные воззвания насчет трезвости и
громче всех вопит о вреде пьянства? Люди, которые протрезвятся только в
гробу. Кто редактирует сельскохозяйственную газету? Разве такие
корнеплоды, как вы? Нет, чаще всего неудачники, которым не повезло по
части поэзии, бульварных романов в желтых обложках, сенсационных мелодрам,
хроники и которые остановились на сельском хозяйстве, усмотрев в нем
временное пристанище на пути к дому призрения. Вы мне что-то толкуете о
газетном деле? Мне оно известно от Альфы до Омахи, и я вам говорю, что чем
меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше получает жалованья.
Видит бог, будь я круглым невеждой и наглецом, а не скромным образованным
человеком, я бы завоевал себе известность в этом холодном, бесчувственном
мире. Я ухожу, сэр. Вы так со мной обращаетесь, что я даже рад уйти. Но я
выполнил свой долг. Насколько мог, я исполнил все, что полагалось по
нашему договору. Я сказал, что сделаю вашу газету интересной для всех
слоев общества,- и сделал. Я сказал, что увеличу тираж до двадцати тысяч
экземпляров,- и увеличил бы, будь в моем распоряжении еще две недели. И я
дал бы вам самый избранный круг читателей, какой был когда-либо у
сельскохозяйственной газеты,- ни одного фермера, ни одного человека,
который мог бы отличить дынный куст от персиковой лозы даже ради спасения
собственной жизни. Вы теряете от нашего разрыва, а не я. Прощайте,
арбузное дерево!
И я ушел.