"Марк Твен. Ниагара" - читать интересную книгу автора

мамы, Джонни, Боба и их сестренки или четы провинциальных родичей; на всех
лицах застыла бессмысленная улыбка, все сидят в экипажах в самых неудобных и
вычурньх позах, и все они в своем ошеломляющем тупоумии вылезают на первый
план, заслоняя и оскорбляя самим видом своим великое чудо природы, чьи
покорные слуги - радуги, чей голос - гром небесный, чей устрашающий лик
скрывается в облаках. Сей грозный владыка царил здесь в давно минувшие,
незапамятные времена, задолго до того, как горстке жалких пресмыкающихся
дано было на краткий миг заполнить пробел в нескончаемом ряду безвестных
тварей земных, и будет царить века и века после того, как эти жалкие
пресмыкающиеся станут пищей столь родственных им могильных червей и
обратятся в прах.
В сущности, нет ничего дурного в том, чтобы на фоне Ниагары выставить
на всеобщее обозрение свое ярко освещенное великолепное ничтожество. Но все
же для этого нужно сверхчеловеческое самодовольство.
После того как вы досыта нагляделись на огромный водопад Подкову, вы по
новому висячему мосту возвращаетесь в Соединенные Штаты Америки и идете
вдоль берега к тому месту, где выставлена для вашего обозрения Пещера
Ветров.
Здесь я поступил точно по инструкции: снял с себя всю одежду и напялил
непромокаемую куртку и комбинезон. Одеяние это довольно живописное, но
отнюдь не отличается красотой. Проводник, в таком же наряде, повел меня вниз
по винтовой лестнице, которая очень скоро потеряла для меня прелесть
новизны, но все еще вилась и вилась - и вдруг кончилась задолго до того, как
спуск по ней начал доставлять удовольствие. К тому времени мы были уже
глубоко под землей, но все еще довольно высоко над уровнем реки.
Потом мы стали пробираться по шатким, в одну дощечку, мосткам. Нас
отделяли от бездны только жиденькие деревянные перильца, и я цеплялся за них
обеими руками, - не подумайте, что от страха, просто мне так нравилось.
Постепенно спуск становился все круче, а мостик все ненадежнее; брызги
водопада обдавали нас все чаще, все гуще - скоро под этим ливнем уже ничего
невозможно было разглядеть, и двигаться теперь приходилось ощупью. Вдобавок
из-за водопада подул яростный ветер, словно он решил во что бы то ни стало
сдуть нас с моста, швырнуть на скалы или сбросить в бурные воды реки
Ниагары. Я робко заметил, что не прочь бы вернуться домой, но было уже
поздно. Мы оказались почти у подножья гигантской водяной стены, с таким
грохотом низвергавшейся с высоты, что человеческий голос совсем терялся в ее
безжалостном реве.
Вдруг проводник исчез за водяной завесой, и я двинулся за ним,
оглушенный грохотом, гонимый ветром и весь исколотый вихрем колючих брызг.
Меня обступила тьма. Никогда в жизни не слышал я такого завывания и рева
разбушевавшихся стихий, такой яростной схватки ветра с водою. Я наклонил
голову, и мне показалось, что сверху на меня обрушился целый Атлантический
океан. Казалось, настал конец света. Я не видел ничего вокруг себя за
яростными потоками воды. Задохнувшись, я поднял голову, и добрая воловина
американской части водопада влилась мне в глотку. Если бы в эту минуту во
мне открылась течь, я бы погиб. И тут я обнаружил, что мост кончился и
теперь нам предстоит карабкаться по обрывистый скользким скалам. В жизни
своей я так не трусил, но все обошлось. В конце концов мы все же выбрались
на свет божий, на открытое место, где можно было остановиться: и смотреть на
пенную громаду бурлящих, низвергающихся вод. Когда я увидел, как много тут