"Марк Твен. Рассказ собаки" - читать интересную книгу автора

вызвала его гнев и немилость, - очевидно, это было что-то такое, что
человеку понятно и что он считает большим проступком, но чего собаке никогда
не уразуметь.
Меня все звали и звали. Мне казалось, это длилось уже несколько дней и
ночей подряд. Меня терзали голод и жажда, я чувствовала, что очень ослабела.
Когда испытываешь большую слабость, всегда много спишь, и я почти все время
спала. Однажды я проснулась в страхе: мне почудилось, что голос, звавший
меня, где-то совсем рядом на чердаке. Так оно в действительности и
оказалось. Это звала меня Сэди. Она звала и плакала. Бедняжка, от слез она
едва выговаривала мое имя, и я ушам своим не поверила от радости, когда
услышала, что говорит Сэди:
- Вернись к нам, вернись к нам! Прости нас... Без тебя так грустно!
Я рванулась к ней, громко взвизгнув от избытка радости и
признательности. В следующее мгновение Сэди, спотыкаясь, пробиралась в
темноте чердака и кричала на весь дом:
- Она нашлась! Нашлась!..
Какие дни последовали затем, какие чудесные дни! Сама госпожа, и Сэди,
и слуги - да они все просто души во мне не чаяли. Они только и думали, как
бы сделать мне помягче постель, а уж кормили-то меня! Считалось, что для
меня годится только дичь и всякие деликатесы, которые трудно достать в
зимнее время. И каждый день в дом заходили друзья и соседи - послушать
рассказы о моем героизме, как они называли то, что я сделала. ("Героизм" -
это значит "агрикультура", как, помню, объясняла моя мать на одном из наших
собраний. Впрочем, она не растолковала, что же значит "агрикультура", только
сказала, что это "синоним каузальности".) По десять раз на дню миссис Грэй и
Сэди повторяли каждому новому гостю историю с пожаром - как я рисковала
жизнью, спасая малютку; и в доказательство того, что все это правда,
показывали, какие у нас обоих на теле ожоги. Гости по очереди подзывали
меня, ласкали, удивлялись и ахали. И вы бы видели, какая гордость сияла в
глазах Сэди и ее матери. А если кто-нибудь вдруг спрашивал, почему я хромаю,
обе смущались и меняли тему разговора. Если же гость настаивал с
расспросами, они, казалось мне, готовы были заплакать.
Этим моя слава не ограничилась. К хозяину пришли человек двадцать самых
образованных и знаменитых ученых. Он зазвал их в лабораторию, и там они
обсуждали случай во время пожара, вели обо мне серьезные споры, словно я
была каким-то научным открытием. Некоторые говорили, что это поразительно,
чтоб такой поступок могла совершить бессловесная тварь, что они не знают
более блестящего примера проявления инстинкта. Но хозяин возражал им
решительно и твердо:
- Это больше, чем инстинкт, - это разум. И многие, кто носит звание
человека, получившего высокую привилегию на право входа в царство небесное,
обладают меньшим разумом, чем это бедное глупое четвероногое, лишенное
надежды на вечное спасение. - А потом он рассмеялся и добавил: - Нет, вы
только полюбуйтесь на меня! Право, это совершенный парадокс. Нет, ей-богу,
несмотря на весь мой великолепный интеллект, единственное, что пришло мне
тогда в голову, это что собака взбесилась и сейчас растерзает ребенка, в то
время как если бы не разум этого животного - я утверждаю, что это разум, -
ребенок погиб бы!
Они спорили и спорили, а я - да, я! - была темой и центром этих споров.
Если б моя мать знала, какая великая честь выпала на мою долю! Как бы она