"Марк Твен. Сборник рассказов" - читать интересную книгу автора

что вернувшуюся из горной местности, и эта дама рассказала, что в тех краях,
где она жила, врачей было мало, и в силу необходимости ей пришлось научиться
самой исцелять простейшие "домашние недуги". У нее и в самом деле, наверно,
был немалый опыт, ибо на вид ей казалось лет полтораста.
Она приготовила декокт из черной патоки, крепкой водки, скипидара и
множества других снадобий и накапала мне принимать его по полной рюмке через
каждые четверть часа. Я принял только первую дозу, но этого оказалось
достаточно. Эта одна-единственная рюмка сорвала с меня, как шелуху, все мои
высокие нравственные качества и пробудила самые низкие инстинкты моей
натуры. Под пагубным действием зелья в мозгу моем зародились невообразимо
гнусные планы, но я был не в состоянии их осуществить: руки мои плохо меня
слушались. Последовательные атаки всех верных средств, принятых от простуды,
подорвали мои силы, не то я непременно стал бы грабить могилы на соседнем
кладбище. Как и большинство людей, я часто испытываю низменные побуждения и
соответственно поступаю. Но прежде, до того как я принял это последнее
лекарство, я никогда не обнаруживал в себе столь чудовищной порочности и
гордился этим. К исходу второго дня я готов был снова взяться за лечение. Я
принял еще несколько верных средств от простуды и в конце концов загнал ее
из носоглотки в легкие.
У меня разыгрался непрекращающийся кашель и голос упал ниже нуля. Я
разговаривал громовым басом, на две октавы ниже своего обычного тона. Я
засыпал ночью только после того, как доводил себя кашлем до полного
изнеможения, но едва я начинал разговаривать во сне, мой хриплый бас вновь
будил меня.
Дела мои с каждым днем становились все хуже и хуже. Посоветовали выпить
обыкновенного джина - я выпил. Кто-то сказал, что лучше джин с патокой. Я
выпил и это. Еще кто-то порекомендовал джин с луком. Я добавил к джину лук и
принял все разом - джин, патоку и лук. Особого улучшения я не заметил, разве
только дыхание у меня стало как у стервятника.
Я решил, что для поправки здоровья мне необходим курорт. Вместе с
коллегой - репортером Уилсоном - я отправился на озеро Биглер. Я с
удовлетворением вспоминаю, что путешествие наше было обставлено с
достаточным блеском. Мы отправились лошадьми, и мой приятель имел при себе
весь свой багаж, состоявший из двух превосходных шелковых носовых платков и
дагерротипа бабушки. Мы катались на лодках, охотились, удили рыбу и
танцевали целыми днями, а по ночам я лечил кашель. Действуя таким образом, я
рассчитывал, что буду поправляться с каждым часом. Но болезнь моя все
ухудшалась.
Мне порекомендовали окутывание мокрой простыней. До сих пор я не
отказывался ни от одного лечебного средства, и мне показалось нерезонным ни
с того ни с сего заупрямиться. Поэтому я согласился принять курс лечения
мокрой простыней, хотя, признаться, понятия не имел, в чем его суть. В
полночь надо мной проделали соответствующие манипуляции, а погода стояла
морозная. Мне обнажили грудь и спину, взяли простыню (по-моему, в ней было
не меньше тысячи ярдов), смочили в ледяной воде и затем стали оборачивать ее
вокруг меня, пока я не стал похож на банник, какими чистили дула допотопных
пушек.
Это суровая мера. Когда мокрая, холодная, как лед, ткань касается
теплой кожи, отчаянные судороги сводят все тело - и вы ловите ртом воздух,
как бывает с человеком в предсмертной агонии. Жгучий холод проник в меня до