"Владимир Тычина. Биография [NF]" - читать интересную книгу автора

же впервые возникла эта мысль? Нет. Не запомнилось. Когда вдруг постарела
мать? Друзья? Он сам? Не помнит. Стало ясно одно: хирургия могуча только на
"сейчас", на тот миг, когда человек жив. Он стал спешить. Успеть сделать
возможное и невозможное, чтобы победить смерть. А пока "ближайшая задача -
бороться со старостью. И правильно! Слишком много пережила Земля, слишком
много познал человек, чтобы поступиться своим правом жить. Хирург стал
геронтологом. Требуется кардинальное решение, которое позволит не
признавать самую смерть, а тем более старость. Деятельная жизнь,
укладывающаяся в две, четыре, пять человеческих жизней, - вот что надо
создать! Почему смерти дано право вырывать из жизни людей в там расцвете
творческих сил, когда их ценность для общества становится особенно весомой?
Уходя в небытие, человек уносит с собой свою неповторимую личность,
индивидуальность творческих планов и своеобразие их претворения. Трагедия!
Разве вправе человечество растрачивать богатства, накапливаемые в каждом
живущем на Земле? Человек должен. жить не одну сотню лет, а несколько...
Так размышлял будущий Мирвлади. С тех пор эти мысли вершили его судьбой.
Они заставляли исступленно работать, думать, искать и работать...
Но какое-то внутреннее беспокойство слишком уж часто посещало его,
заставляя вспоминать минувшее. И чем отдаленнее было прошедшее, тем
отчетливее и острее оно всплывало в памяти. Он не всегда осознавал причины
этой ностальгии. Порой воспоминания были столь тягостны, что вынуждали его
кудато идти, хвататься за любое дело: лишь бы приглушить боль.

...Самые тяжелые воспоминания были связаны с ней. Впервые он поцеловал
ее, когда поймал в озере. Как русалку. Тогда была теплая я светлая ночь.
Луна танцевала медленный вальс, плавая в разливе ночного неба и ныряя за
верхушки деревьев. Ветки тихонько покачивались в звездной черноте. В
прибрежных кустах таинственно темнели садовые скамейки. Светящийся песок
шуршал под ногами. Он будто предчувствовал встречу. Что-то напонятное
заставило сделать непозволительное - отложить работу в сторону. Имея за
плечами более ста лет мудрости и огромный авторитет, не так-то просто
по-мальчишески броситься в ночь. Сейчас молодая кровь отшвырнула этот
столетний академизм, а крепкие мышцы понесли тело в озерную темноту. Он
услышал плеск, и из темно-голубого тумана, стелющегося над водой, перед ним
вдруг возникло девичье лицо. Она не испугалась. Может, ждала? Их глаза
сразу нашли друг друга. Она была молода, хороша. Он поначалу стушевался. Но
как приятно держать ее на руках я осторожно выходить на берег. Она не
сопротивлялась, доставляя ему удовольствие нести себя. Мокрые и
перепачканные песком, они были счастливы тогда.
Потом, будучи мужем и женой, они не сговариваясь, порознь и будто тайно,
бежали ночью к озеру и каждый раз выплывали из ночного тумана навстречу
друг другу в одном и том же месте. "Здравствуй, девушка!" - шелестел над
водой его голос. "Здравствуй, юноша!" - всплескивала она. Мокрый песок
приятно охлаждал их гибкие тела... А потом все чаще и чаще она не находила
в тумане ночного озера его счастливых глаз...
Время шло своим чередом, но он потерял ему счет. Любил ли он ее? Любил. И
до сих пор любит. Конечно. Она тоже любила его. Но не приняла его
отрешенности, не разобралась в причинах его равнодушия к суетности быта и,
наверное, считала, что больше не любима. Она была поэтической женщиной и
никак не могла прямириться с его рационализмом. Не могла пробить брешь в