"Ю.Н.Тынянов. Пушкин. Детство. (1 часть)" - читать интересную книгу автора

достоинство свое он полагал в шутливости. Но как только видел прекрасных -
таял и вспоминал чьи-то стихи, безыменные мадригалы, отрывки, может быть
даже свои собственные. И в стихах и в жизни он был эфемер.
Между тем люди накрывали стол в саду, под липою, довольно тощей.
Ждали двух важных гостей: Николая Михайловича Карамзина и француза
Монфора. Монфор, или граф Монфор, как он себя называл, был еще молод и
всегда весел, живописец и музыкант; происходил из города Бордо и прибыл в
Москву недавно, официально числясь при свите герцога Бордоского, который
жил с братом казненного французского короля, Людовиком, в Митаве.
Изгнанные из Парижа и Франции, они жили в России, пользуясь
гостеприимством императора Павла, или, как говорили военные, - на хлебах.
Как только вошел француз своей прыгающей походкой, с насмешливым
взглядом, обе сестры взбили локоны и улыбнулись. Анна Львовна улыбалась
по-новому: полузакрыв глаза и шевеля губами, точно шептала что-то или
жевала сладости. Потом она сказала Марье Алексеевне, что ужасно как
дичится этих французов, потому что с ними опасно связываться, тотчас
попадешь в лабетки(1). Марье Алексеевне ее улыбка показалась неприличной.
Она вышла за дверь, сказала сердито и негромко:
- Хаханьки! - и вернулась.
Николай Михайлович Карамзин был грустен и одет просто.
- -----------------------------------------
(1) В дурочки (от фр. la bete).
[13]
- Как щегольство сейчас не в милости, - сказал он тихо, - я к вам
запросто.
Как только Николай Михайлович прибыл, все парами прошли в сад. Сергей
Львович вдруг скрылся; он вернулся к себе в кабинет, отпер шкатулку; не
считая, достал последнюю пачку ассигнаций и кликнул камердинера Никиту.
- Никишка, - сказал он торопливо, - вина мало, беги в трактир, какой
знаешь, и купи одну-две-три бутылки бордоского, бургонского, что найдется.
Живо! Да сертук не замарай.
Он заботливо обдернул кружевные манжетки на Никите. Камердинер Никита
был одет в нарядный синий сертук.
- Балладу не забыл? Всю помнишь?
- Помню-с, - ответил камердинер Никита, - своего, чай, сочинения, не
чужого.
Камердинер Никита был сочинитель; недавно Сергей Львович обнаружил,
что Никита написал длинную стихотворную повесть. Прическа и новый сертук
не шли к нему. Он был среднего роста, рябоват, белокур. Спокойствие его
было поразительно. Сегодня Сергей Львович приготовился блеснуть Никитою.
Никишкина стихотворная повесть о Соловье-разбойнике и Еруслане Лазаревиче
была забавна. Сергей Львович назвал ее балладой и беспокоился, не позабыл
ли Никита текст.



5

Все было предусмотрено, и можно было наслаждаться уютом и приятною
беседою. Под липою, в саду, всем оставалось чувствовать и вести себя со