"Юрий Тынянов. Малолетный Витушишников (рассказ) " - читать интересную книгу автора

пустырей, имела свои преимущества: редкую заселенность, приземистое строение
домов, открывавшее глазу широкую перспективу и отсутствие скопления людей на
улицах. Сани, управляемые опытным кучером, неслись.
Была перепугана водовозная кляча, плеснувшая из бочки воду, чуть не
понесшая, скрылись две салопницы, мелькнули уличные сцены из жизни
простонародья, а там пошли пустыри и осталась позади будка градского стража.
В это время император на повороте, невдалеке от Невы, заметил двух
солдат, по форме как будто Егерского полка. Солдаты, бодро идя но чистому
зимнему воздуху, не слышали звука саней и оба разом зашли в низенькую дверь
строения, не напоминавшего по виду ни одного из зданий военного ведомства.
Поравнявшись с дверью, император прочел на вывеске: "Питейное заведение" и
надпись мелом рядом, на заборе: "кабак".
Сомнений не было никаких. Двое рядовых лейб-гвардии Егерского полка,
или во всяком случае какого-то гвардейского полка, вошли, неизвестно как
отлучившись, в кабак.
Это было нарушением, которое надлежало пресечь лично.
Когда нарушение началось, но еще не совершилось или, по крайней мере,
не достигло своей полноты, - дело командования пресечь или остановить его.
Но, если оно уже началось, необходимо остановить нарушение в том
положении, в каком оно застигнуто, чтобы далее оно не распространялось.
Здесь же, хотя дело шло о посещении кабака, которое только что началось
и во всяком случае не достигло еще своей полноты, однако нельзя было
довольствоваться такими мерами. Предстояло восстановить порядок, обличить
виновных и обратить вещи в то положение, в котором они состояли до
нарушения.
Порядок и расположение пунктов были к этому времени следующие: П -
пустырь, Б - будка градского стража, К - кабак, С - сани государя
императора, с кучером и с самим императором, остановившим сани, но из саней
еще не выходившим.
Император крикнул звучным голосом, обратясь в сторону Б - будки:
- Стра-жа!
В служебное время на каждую будку полагалось три стража. Один из них,
по очереди, стоял у будки на часах, вооруженный и одетый по форме, другой
считался подчаском, а третий отдыхал.
На беду было как раз такое положение: вооруженный алебардою страж сдал
с утра свою команду другому, другой отдыхал, а подчасок отлучился по своей
надобности.
Положение еще осложнилось тем, что император заметил на безлюдной ранее
улице, правда на довольном расстоянии, зевак.
Заметен был равнодушный чухонец с горшком из-под молока, две какие-то
бабы-раззявы и совсем юный и розовый малолетный подросток.
- Стража! - повторил металлическим голосом император.
В это время из среды простонародья неожиданно отделился подросток и
быстрыми шагами подбежал к саням.
- Осчастливьте приказать за стражей, ваше величество, - сказал он
довольно бойко.
Император жестом изъявил согласие, но сам между тем рванулся из саней
так быстро, что кучер не успел отстегнуть полость, и ее в последний момент
отстегнул тут же случившийся подросток.