"Юрий Тынянов. Малолетный Витушишников (рассказ) " - читать интересную книгу автора

5
Принужденный вникать во все стороны подведомственной жизни, император
после краткого отдыха принял главноуправляющего путями сообщений и
публичными зданиями, генерал-адъютанта Клейнмихеля.
Небольшого роста, очень плотного сложения, с рыжими, чуть потолще
императорских, усами, граф Петр Андреевич Клейнмихель был сложной натурой.
Управляя, он не любил подписываться на бумагах, а производил дела по личному
сговору и устному приказанию. Для быстроты суммы пересчитывались тут же, на
месте, при самом заинтересованном лице. Перемещаемый с одного высокого поста
на другой, он получил пестрое образование. Девиз его был: усердие все
превозмогает. Будучи толст, рыж и усат, имел нежную девичью кожу. Проходя по
строю подчиненных, говорил с ними звонким голосом и бывал скор. Допускал при
провинностях короткость: трепал карандашом по носу. Но был и откровенен. При
докладах открыто трактовал, например, министра финансов Вронченко -
скотиной. Когда упоминалось это имя, он сразу заявлял:
- Скотина! -
и более не слушал доклада. Но трепетал, как смолянка (1),
чувствуя приближение императора. Войдя в его кабинет, он становился меньше
ростом, бледнел, усы поникали, он видимо таял. Говорил хриплым страстным
шепотом, когда же находил обыкновенный голос, - это был тонкий, детский
дискант. Близость императора имела на Клейнмихеля чисто физиологическое
действие: когда император сердился, генерала начинало тошнить. Отойдя в
угол, он некоторое время с трудом удерживался от спазм. Император знал за
ним эту слабость и уважал ее.
(1) Смолянка - воспитанница Смольного института.

- Сам виноват, - говорил он генералу, когда тот терялся.
Вместе с тем эта слабость была силой генерал-адъютанта Клейнмихеля. Она
внутренне подстрекала его быстро исполнять приказания по строительной части,
а с другой стороны, доказывала полное уничтожение перед волею своего
государя.
Постепенно он научился избегать гнева. Будучи дежурным генералом, он
каждое утро являлся с экстренным докладом ко дворцу. Его лошади были скоры
как ни у кого, что он считал особо необходимым для начальника путей
сообщения. "Пух и прах!" - таков был его обычный наказ кучеру.
Ровно к двенадцати часам он прибыл во дворец, привезя с собою в санях
черный, плотный, как гроб, портфель.
Мелкими шагами, запыхавшись, с беспечностью на розовом лице, он прошел
к императору и на пороге побледнел.
Сдвинув ноги в шпорах, издал тихий звон. Произнес приветствие. Сразу же
стал доставать из портфеля различные предметы - и вскоре разложил перед
императором желтый шнур для выпушки, пять отрезков темнозеленого мундирного
материала разных оттенков, маленькую, нарочно сделанную для образца,
фуражечку путейского ведомства и жестяную, плотно закрывающуюся баночку с
черной краской.
Это были образцы.
Император посмотрел на них непредубежденным взглядом; он взял со стола
шнур и, поглядев на графа, намотал на указательные пальцы. Генерал выдержал
взгляд. Император рванул шнур. Шнур выдержал испытание. Приоткрыв баночку,