"Юрий Тынянов. Портреты и встречи (Воспоминания о Тынянoве) " - читать интересную книгу автора

На перекрестках города летом и зимой в те годы, часто по двое, стоят
молчаливые городовые; зимой уши городовых завязаны башлыками.
Город тих, особенно зимой, сумрачен, особенно осенью.
Светлым и шумным местом для нас был университет. В него часто вводили
полицию. Стоял он на северном берегу реки, которая знаменита была тем, что
иногда, отступая от залива, затопляла город, переливаясь через набережные и
выступая через водостоки.
У каждого человека - большого и маленького - на дне воспоминаний, как
золотой песок после промывки, лежит какая-нибудь картина - яркая, любимая.
Это воспоминание снизу освещает и окрашивает жизнь.
Данте в "Vita nuova" ["Новая жизнь" - книга юношеских стихотворений]
вспоминает себя мальчиком, ему десять лет, он в первый раз видит Беатриче:
"Она явилась мне одетой в благороднейший алый цвет, скромный и
приличествующий, опоясанная и убранная так, как то подобало ее весьма юному
возрасту".
В этой дантовской книге воспоминания и размышления теоретика искусства
сменяются стихами.
Проходит жизнь.
В Песне тридцатой "Чистилища" поэт описывает колесницу, подобную той,
которую когда-то воспел Изекииль. Данте пишет про любимую: она

...стояла,
Ко мне чрез реку обратясь лицом.

Она в алом плаще - воспоминания не проходят.
В памяти иногда сохраняется цвет, как флаг над покинутой пристанью и
как клятва.
Память всегда противоречива.
Помню, в тумане за Николаевским мостом стоит косой незнакомый призрак -
косой ангел. Это за судостроительным заводом, за крупной рябью Невы, как
будто глинистой, похожей на отпечаток булыжной мостовой, поднялся первый
тогда увиденный подъемный кран.
Здесь Петербург начинался заводами, прерывался дворцами, а за Литейным
мостом опять - направо по Выборгской стороне и налево по Шлиссельбургскому
шоссе - стояли краснокирпичные заводы. Дымили.
Мало было синего в небе Петербурга. Студенческая фуражка околышком была
ярко синей.
Воспоминания появляются над глинистой Невой разрывами между дымами и
облаками.
Когда-то между речными входами в Адмиралтейство, украшенными якорями и
увенчанными шпилями, стояли верфи. Теперь широкое пространство это густо
застроено.
Желтые руки Адмиралтейства высовываются из этого сора, как руки
утопающего.
Качаются невысокие изогнутые грани невских волн.
Человек возвращается к колыбели и пытается снова качать ее, чтобы
услышать скрип.
Качалась Нева над глинисто-синей мостовой волн. Скрипя, качался на ней
наплавной Дворцовый мост, настил моста прикреплялся к баржам толстыми,
желтыми, как будто наканифоленными, канатами.