"А.Тюрин. Яйцо Чингисхана, или Вася-василиск. Роман" - читать интересную книгу автора

рисунок, увеличенные фрагменты, измерительные знаки. Оставалось только
пожалеть, что с такой штукой нельзя пойти на дискотеку.

В конце второго ночного перехода разведчики оказались на скалах,
зависающих над каким-то горным аулом.

-- Там,-- махнул рукой капитан Лялин,-- находится то, что нам нужно
больше всего. Рютин, не оплошай, а то съем.

И разве не ясно, что в самом деле съест -- хищника
видно по ухмылке. Василий, унимая дрожь в руках, начал съемку
местности инфравидеокамерой, перебираясь по узким скальным
карнизам. Снимки укладывались в память боди-компа, чтобы в
конце концов стать интегральным изображением объекта под
названием "аул Очхой".

Успешно закончив свое дело, Василий морально несколько окреп и
поинтересовался насчет так называемой реликвии:

-- На что хоть ОНА похоже, товарищ командир? А то мы схватим, к
примеру, ночной горшок вместо бутылки "ркацители".

Тон был шутливый, но получилось дерзковато:

-- Именно я возьму ЕЕ, и больше никто,-- жестко рубанул командир.--
Остальным ОНА не по зубам.

Зубастый наш капитан, зубастый. Да еще жилы веревками под кожей
ходят.

-- Но мы все не вечны, что особенно заметно при исполнении
ответственных заданий,-- стал спорить Василий, хотя чувствовал себя
неуютно.-- А если с вами что-нибудь случится?

-- Тогда вы все возвращаетесь на базу.

И Василию тут пришло в голову, что если капитан отыщет свою
секретную штуковину, то, не исключено, попробует вернуться на базу один, без
дорогих боевых товарищей. Возможно такая мысль посетила и переводчика,
который довольно неприязненно посматривал на своего командира. А тот -
умный, хитрый, сильный зверь, да и только. И все чисто человеческое, всякое
там хныканье, нытье, смятение сердца и томление духа -- ему чуждо.

Командир, как обычно, решил пропустить дневное время, и уж потом
активничать. Василий протиснулся в щель меж двух глыб, сжевал шоколадный
батончик, начал подумывать о "наркомовской" дозе, которая могла избавить от
мрачных размышлений на тему близкой геройской смерти, как вдруг на него
уставился капитан Лялин. Смотрит своими ненормальными гляделками то ли
расфокусированно, то ли насквозь, и молчит. Чтобы прервать затянувшуюся
паузу, Василий справился: