"Марина Юденич. Я отворил пред тобою дверь... [D]" - читать интересную книгу автора

Смысл третьей гравюры был и вовсе ему непонятен Ясно, что главной
фигурой здесь был тот, кто стоял, не склонив головы перед пепелищем в центре
площади. Ему и была, собственно, посвящена она Но кто был он? Возлюбленный,
родственник или друг несчастной, чей пепел дымился сейчас у его ног? Но
почему не было скорби в его фигуре, расправлены плечи и скрытое широким
капюшоном лицо, обращено к небу? Монах, возносящий последнюю молитву над
прахом? Но разве посмел бы любой из слуг Ватикана и Папы нарушить волю
святой инквизиции, вынесшей свой страшный вердикт - виновной не было места в
Царствии Небесном и никому не позволено было сотворить над ее прахом
поминальную молитву.
Здесь было еще нечто, что было необъяснимо и неотступно тревожило его
Мастер, чьи работы чудом оказались в его власти, был, безусловно,
профессионалом высочайшего класса, все линии его творения дышали гармонией,
все пропорции были идеально соблюдены с учетом существовавших тогда канонов
И только одинокая непонятная фигура на третьем картоне выбивалась из этой
абсолютной гармонии рисунка - таинственный человек был неестественно высок,
доведись ему вдруг шагнуть на ступени собора, голова его коснулась бы
верхнего свода массивных его дверей И он готов был поклясться - это не было
ошибкой художника.
Было еще одно, чего он даже не мог отнести к категории странностей
триптиха, ибо существовало оно не на старинном картоне гравюр, заботливо
упрятанных им под стекло, а в его воображении. Его упорно не оставляло
ощущение, что изначально гравюр было четыре - и вот та - последняя,
утраченная или скрытая от него и хранит в себе объяснение всех странностей
предыдущих, а вместе с ним и разгадку всей тайны - тайны страшной смерти
некогда прекрасной и великой женщины..
Был в момент его жизни, когда, казалось дрогнула пелена, отделяющая нас
от вечности и кто-то, то ли растроганный его упорством и преданностью, то
ли, просто, дразня, поманил его оттуда невидимой рукой, обещая скорую
разгадку Но, измученный сомнениями, оказался он слаб в тот момент и едва ли
не единственный раз в своей жизни струсил - пелена сомкнулась.
С той поры - словно кто-то близкий умер в его доме - запустение и едва
ли не тлен каким-то необъяснимым образом поселились в нем Теперь ему
казалось, что - навсегда.

x x x

Журнал был самый обыкновенный, бабский, но из дорогих и потому весьма
претенциозный и с попытками наукообразных рассуждений Такой журнал не мог
себе позволить опубликовать просто гороскоп или рекламный материал модного
психоаналитика или гомеопата Их необходимо было погрузить в переливчатый
раствор пространных рассуждений с философскими пассажами, намеками на
исторические события, туманными ссылками на последние открытия неких
естественных наук и ненавязчивыми поэтическими вкраплениями, преимущественно
из полу забытого ныне мистического декаданса И сейчас все было именно так -
врач-психотерапевт, психоаналитик, конечно же, обладатель множества
дипломов, руководитель научно-исследовательского центра с длинным трудным
названием давал незатейливые советы читательницам журнала, обучая их походя
бороться со стрессами, приступами депрессии, бессонницей, умению "
властвовать собою" и прочая, прочая, прочая... Я читала отпечатанные на