"Марина Юденич. Антиквар" - читать интересную книгу автора

в постели, отгородившись от мира тонким, но теплым и уютным со сна
собственным одеялом.
Странное было чувство, иллюзорное, но устойчивое - одеяло казалось
надежным, А мир из-под него - не таким возмутительным, несправедливо
жестоким, как на самом деле.
Потому мучительно не хотелось вставать.
Он почти решил, что на салон не пойдет.
Поваляется еще с часок.
Потом неспешно - вроде не витают вокруг призраки крупных
неприятностей - втиснется в наступающий день.
С чашкой крепкого кофе, сваренного в маленькой медной джезве.
Как полагается.
Потом... Потом иллюзорный покой начинал катастрофически таять.
Черт бы с ним, с салоном, в конце концов!
Куда-то же следовало потом идти?
Воспитанный в строгих советских традициях, он так и не научился
бездельничать себе в удовольствие.
По будням потребность вставать поутру, умываться, бриться, одеваться,
пить кофе и деловито двигаться по заданному маршруту была почти
физиологической.
Отступление неизменно рождало в душе чувство вины И - смутную,
необъяснимую тревогу.
Сейчас тоже была тревога.
Однако совсем иная.
Он вдруг почувствовал, что вернулось прошлое.
Далекое.
Казалось, его надежно заслонили от дня нынешнего - ни много ни мало -
двадцать четыре года.
Почти четверть века.
Тогда тоже были страх, и тоска, и отчаяние, и бессильная ярость,
желание отомстить, наказать неизвестных изуверов.
Тем не менее тот страх был не таким мучительным.
Ибо тогда он боялся прошлого.
Того, что уже произошло.


***

Игорю Непомнящему едва исполнилось двадцать лет, когда его родителей,
совсем еще не старых, красивых, успешных, уверенных в себе людей, убили в
их большой, богатой квартире на Кутузовском проспекте.
Убили страшно, искромсав оба тела массивным охотничьим ножом.
Уходя, преступники, словно глумясь, по самую рукоятку всадили его в
дверной косяк.
Дерево треснуло.
Узкая трещина с неровными, острыми краями долго - пока не собрался с
силами сделать капитальный ремонт, - как магнит, тянула Игоря к себе. Будто
хранил глубокий разлом страшную тайну.
И мог поведать.
Не поведал.