"Марина Юденич. Антиквар" - читать интересную книгу автора

Умом понимал, что бредит.
Дело свое преступники сделали вполне - зачем возвращаться?
Мебель, техника, библиотека, посуда - все, что осталось в опустевшей
квартире, стоило, конечно, немалых денег.
Но не таких, чтобы из-за них убивать.
Не те еще были времена.
И тем не менее он боялся.
Никому не верил. Терзался мучительными подозрениями, мысленно
определяя в преступники самых близких людей.
Время, однако, несмотря на пошлость известной сентенции, на самом деле
излечило его.
Не скоро и не окончательно, увы, - но все же.
Как-то само собой все устроилось в жизни.
Игорь Всеволодович закончил факультет искусствоведения знаменитого
Суриковского института, работать устроился - не без помощи друзей семьи - в
министерство культуры.
Дачу продал.
В квартире на Кутузовском сделал ремонт.
Жизнь потекла как-то удручающе гладко, предсказуемо и скучно.
Больших компаний, с той памятной ночи в Валентиновке, когда, не
испытывая ни малейшей тревоги, он беззаботно веселился с разбитными
приятелями и подругами, Игорь Непомнящий не любил.
Он даже сподобился жениться на веселой, пухленькой секретарше одного
из заместителей министра, но долго с ней не прожил.
В браке заскучал пуще прежнего.
Спасаясь от вязкой трясины мещанства, в которую с наслаждением
погружалась домовитая секретарша, Игорь Всеволодович поспешил развестись.
Впрочем, и развод прошел тихо, обыденно, без потрясений.
Секретарша, несмотря на отсутствие высоких идеалов, оказалась женщиной
порядочной - па роскошную квартиру не претендовала, мебель пилить не стала.
После развода Игорь зажил совсем уж тихо.
И - кто знает? - быть может, так же тихо и умер бы однажды незаметный,
серый служащий в своей одряхлевшей квартире. Покинутый всеми - даже
кровавыми призраками.
Но грянул год 1991-й.
Вместе с тысячами граждан великой империи, на поверку оказавшейся
колоссом на глиняных ногах и вмиг развалившейся, Игорь Непомнящий вдруг
прозрел, ожил, зашевелился.
Жизнь больше не казалась вымученным школьным сочинением, каждое слово
в котором - штамп, повторенный многократно, но обреченный звучать снова и
снова. А вывод, к которому следовало прийти в заключении, вынесен в
заголовок; "Онегин - лишний человек".
И - Боже упаси! - никак не иначе.
Рассеялась пелена теплой, замшелой обыденности, изученные до тоски, до
оскомины дороги вдруг оказались путаными лабиринтами. И не понятно было,
что ожидает за знакомым поворотом - то ли погибель, то ли - совсем
наоборот - нечаянная радость. Да такая, о какой прежде не смели даже
мечтать.
Проснулись вдруг наследственные способности, пригодились давние
родительские связи и даже книги из отцовской библиотеки, годами пылившиеся