"Марина Юденич. Welcome то Трансильвания " - читать интересную книгу автора

расхожему мнению в слабом теле Влада жил удивительно сильный дух -
маленький герцог не только умудрился избежать обструкции сверстников, но и
добился вполне приличного к себе отношения.
Он, разумеется, не стал ни заводилой, ни вожаком - да, похоже, не
слишком к тому стремился, но замкнутое и весьма придирчивое сообщество
элитарной поросли без колебаний и оговорок приняло мальчика в свои ряды. И
даже признало за ним право на определенные особенности поведения, которые
обычно раздражают окружающих.
Особенно подростков.
Влад был задумчив, молчалив и довольно замкнут.
Впрочем, с Энтони Джулианом он был совсем другим - мальчики довольно
быстро подружились.
В ту пору это удивляло многих и, пожалуй, самого Тони.
Он-то уж точно был заводилой и вожаком. Словом, признанным лидером.
Но подсознательно все же испытывал некоторый дискомфорт в окружении
аристократических отпрысков Старого Света.
Сказывались двенадцать лет, проведенных под сенью отцовского поместья
в далеком и - чего уж греха таить! - совсем не рафинированном Техасе.
Очень богатого, очень родовитого, сильного, ловкого, умного, дерзкого
и уверенного в себе мальчика сверстники признали безоговорочно, но в
глубине души еще не считали его своим.
А душа Влада Текского, похоже, не отвлекалась на формальные
обстоятельства.
И душа Тони Джулиана это чувствовала.
Такая была коллизия.
С тех пор прошло много лет, сэр Энтони Джулиан давно и безоговорочно
был признан на высших ступенях общества по обе стороны Атлантики.
Сознательно и бессознательно.
Однако ж его симпатия к Владиславу Текскому с годами ничуть не
ослабла.


След Дракона

Ночь опустилась на Мальту.
Темная, влажная ночь, обычная в этих краях.
Теплая мгла окутала древнюю Валлетту.
Опустели узкие улочки.
Стихло торговое многолюдье.
Крохотные магазинчики присмирели.
Днем они широко распахивают двери, наперебой манят, зарывают туристов,
теснятся, пытаясь отодвинуть соседа подальше от фланирующей толпы, - совсем
как уличные торговцы на соборной площади. Только что не ругаются между
собой, как те, беззлобно, впрочем, и скорее весело, чем сердито.
Теперь, напротив, лавчонки испуганно жмутся друг к другу, наглухо
отгородившись от мира прочными железными шторами.
Беспросветна ночь.
Безлюдна ночная Валлетта.
Только два полицейских, едва различимые во мраке в своих черных
мундирах, замерли под аркой дворца великих магистров.