"Марина Юденич. Исчадие рая" - читать интересную книгу автора

правило, были отличные - престижных марок v весьма дорогие. В этом,
собственно, и крылась причина такого упорства при парковке - вероятность
быть замеченной садящейся в престижную иномарку или выходящей из нее на этом
пятачке возрастала многократно. Ангелина Разумовская из салона ушла пешком,
швырнув связку автомобильных ключей на самое дно сумки. Она долго петляла
раскаленными улицами и переулками, неловко, как на шарнирах, переставляя
свои стройные ноги, обутые в босоножки на высоченном каблуке, и доковыляв
таким образом до огромного Хаммеровского центра, на стоянке которого ее
дожидалась изрядно потрепанная "Волга" с шашечками на крыше. Салон машины
напоминал духовку, раскаленную в ожидании какого-нибудь кулинарного
творения, роль которого за неимением лучшего исполнял водитель - плотный,
коренастый парень с копной нечесаных длинных волос. Ангелину он встретил
глухим недовольным ворчанием, но она просто не обратила на него внимания.
Плюхнувшись на заднее сиденье машины и с удовольствием вытянув утомленные
ноги, юная дама коротко скомандовала: "На Тверскую".

Началом перемен послужило непонятное Лене, но очень, по ее разумению,
красивое слово - кооператив. Что оно означает, Лена поняла несколько позже,
а пока слово казалось ей каким-то сказочным, волшебным именем, вроде могучих
Кариатид, загадочных Титанов и доброго волшебника Гудвина. Кооператив
представлялся ей почему-то существом одушевленным, могущественным и щедрым.
Хорош он был уже потому, что впервые упомянул его отец. Услышав незнакомое
слово, Лена вся обратилась в слух и... стала невольной свидетельницей
страшного скандала, сильно напугавшего ее, несмотря на привычку к частым
бурным перепалкам родителей. Этот скандал был много серьезней обычной
перепалки, поскольку речь шла, ни много ни мало, о судьбе их семьи. Это Лена
поняла сразу, несмотря на нежный возраст. Много позже, когда сознанию ее
стали доступны сложные коллизии "взрослой" жизни и, в частности, жизни ее
родителей, ей открылось еще одно обстоятельство, определившее такой накал
страстей в тот далекий и отнюдь не мирный семейный вечер. Можно даже с
некоторым пафосом заметить, что тогда впервые в рамках одной семьи сошлись в
смертельной схватке две идеологии: старая - советская, социалистическая,
основанная на пресловутом равенстве неимущих рабов, и новая - жестокая и
беспощадная, нарождающаяся на свет в крови, муках и грязи, как нежеланный
ребенок, производимый нищей бродяжкой у обочины пыльной дороги, идеология
предпринимательства, казавшаяся растоптанной и загубленной в России навек
фанатичными строителями нового мира в далеком 1917-м. Это тоже было бы
вполне обоснованное сравнение и верное по существу, но Лена знала и другое,
лично для нее более существенное. Ценой победы тогда было главенство в
семье, главенство бесспорное, непоколебимое и вечное, до конца жизни или, по
крайней мере, совместного их проживания.
Однако все это поняла Лена много позже. Тогда же она просто сжалась в
комочек за своей книжной загородкой и с ужасом слушала истерические крики
родителей. Отец объявил, что создает кооператив и уходит в него вместе с
несколькими коллегами - такими же, как он, младшими научными сотрудниками,
прозябающими в одной из бесчисленных лабораторий одного из бесчисленных
научно-исследовательских институтов. Лене почудилось, что отец с друзьями
уходит в какое-то опасное дальнее плавание и становится теперь не "нищим
инженеришкой", как часто называла его мать, а гордым и могучим
конквистадором - грозой и хозяином морей. Мать же исступленно возражала