"Марина Юденич. Исчадие рая" - читать интересную книгу автора

крайне плохо, придавая в целом ее собственному лицу какое-то угрюмое и
плутоватое выражение одновременно.
Что же касается лидерства - это утверждение было еще более смешным и
нелепым. Леной всерьез пытался заниматься лицейский психолог - она была
девочкой замкнутой, угрюмой, истеричной, к тому же - вследствие бесконечных
материнских запретов - лживой. Преобразования, снобизм, порожденный новым
положением на общественной лестнице, в сочетании с неизгладимыми
воспоминаниями о нищете и убожестве прошлой жизни, очень сильно и дурно
влияли на ее психику. Она чуралась тех, кто, по ее мнению, был корыстно
заинтересован в дружбе с ней, но сторонилась и тех, с кем могла бы дружить
на равных или почти на равных, ибо подсознательно боялась быть отвергнутой
по той же причине. Лена была нелюдима, и единственной ее подругой неожиданно
для всех стала девочка намного моложе ее, дочка умершего друга отца, семью
которого он теперь опекал. Впрочем, и с ней они встречались нечасто. Большую
часть свободного времени Лена проводила в одиночестве, отгородившись от мира
высоким зеленым забором, в своей просторной, обставленной по ее собственному
проекту комнате, в которой вечно царил страшный беспорядок. На огромной
низкой тахте, занимающей большую часть комнаты, эклектично соседствовали
книги, одежда, компьютерный дисплей и CD-плейер, целый ворох дискет и кассет
различного назначения, тарелки с едой, фрукты россыпью и еще много всякой
всячины, в окружении которой Лена ощущала себя вполне комфортно и счастливо.
Даже у матери не хватило силы бороться с этим образом жизни, и она просто
избегала заходить в комнату дочери без крайней нужды. Отец же частенько
заглядывал к ней, и, вместе развалясь на тахте, они обсуждали самые разные
проблемы, пока однажды, между делом пролистывая какую-то случайную книгу,
оказавшуюся, к его несчастью, "Энциклопедией молодой девушки", отец не
наткнулся на статью "Как правильно мастурбировать". Когда смысл прочитанного
дошел до его сознания, он повел себя, по мнению Лены, довольно странно и
даже смешно. Взрослый, почти сорокалетний мужчина залился краской до самых
корней волос и быстро перевернул страницу, словно нечаянно подсмотрел что-то
неприличное. Он скомкал беседу и ушел от нее торопливо и вроде даже
рассердившись, хотя не произнес ни одного сердитого слова.
Без преувеличения - в жизни Ларисы настали самые черные дни.
Собственно, это не совсем верное утверждение, поскольку светлые или темные
периоды наступают у людей, для которых жизнь представляет собой хоть
какую-нибудь ценность. Что же касается Ларисы, то жизнь перестала
интересовать ее вовсе, и она тупо ожидала появления на свет второго ребенка,
которого не хотела и не любила, как и первого, но чувствовала перед обоими
какую-то не осознанную (сознание-то ее как раз активно не хотело принимать
обоих младенцев, как источник дополнительных физиологических и нравственных
страданий), но биологическую ответственность и потому продолжала тупо
бороться за сохранение своего и их физического существования.
Однако то, что верующие люди именуют милостью Божьей, посылаемой вслед
за испытаниями, идеалисты, настроенные более критически, определяют балансом
положительного и отрицательного в мировом пространстве и судьбе каждого
отдельно взятого человека, а веселые скептики вкладывают в лаконичное "жизнь
полосатая", иногда ощутимо проявляется в жизни каждого человека. И настал
день, когда, сама не ведая того, Лариса вступила в светлую полосу своей
будущей жизни. В ту пору она как раз производила на свет своего младшего
сына и, страдая от сильных схваток, не была в состоянии забыть хоть на