"Марина Юденич. Исчадие рая" - читать интересную книгу автора

компьютере, подсчитывая возможные потери и приобретения, но никогда не
действовал импульсивно. Он терпеть не мог праздного времяпрепровождения и
трепа, если речь не шла, разумеется, об отдыхе. Отрываться он умел, по
Москве об этом ходили легенды. В то же время работа была для него
сопоставима только с жизнью, и, выделяя некоторое время на отдых и
развлечения, он и тогда продолжал работать, подтягивая и затягивая в свои
сети нужных людей, исподволь формируя группы друзей и приятелей.
Партнер же его, напротив, был человеком мягким, способным поддаться
порыву души и, пожалев кого-нибудь, лишиться изрядного куша. Он был склонен
к долгим аналитическим рассуждениям, предшествующим принятию окончательного
решения. Работать ритмично и с одинаковой от дачей он не мог, посему нередко
впадал в депрессии, откровенно манкируя в такие дни назначенными встречами,
переговорами да и вообще не появляясь в офисе и не выходя на связь никаким
другим образом. В то же время, в минуты творческого подъема, он генерировал
порой блестящие идеи, воплощение в жизнь которых приносило гигантские
прибыли. Он мог часами и ни о чем за рюмкой коньяка трепаться с кем-нибудь
из крупных чиновников или политиков первой десятки, с которыми сам сходился
тяжело, но зато имел специально натасканный на организацию этого процесса
аппарат. Через пару-тройку месяцев, а то и через полгода эта пустая беседа
ни о чем могла вдруг обернуться выгодным контрактом с правительством или
государственным заказом, впрочем, с той же долей вероятности могла и не
обернуться. Человек, которого он некогда просто пожалел и отпустил, не
стребовав причитающегося долга, мог снова попасть во властную обойму, и
тогда некогда потерянное возвращалось сторицей.
Словом, они неплохо дополняли друг друга и неплохо ладили, хотя в душе
каждый считал ведущим в их тандеме себя, но делу и личным их отношениям это
не мешало.
Проблема обозначилась тогда, когда в их совместном бизнесе возникли
серьезные трудности. Оказалось, что партнер совершенно не умеет держать
удар. Провалы, особенно громкие, широко публично обсуждаемые, надолго
выбивали его из седла. Он исчезал, отлеживался дома или в каких-то одному
ему известных берлогах, не откликался ни на какие вызовы. Скоро стало ясно,
что с депрессией он пытается бороться традиционным русским способом - все
откровеннее и больше пил и в силу этого срывал даже то немногое, что в
состоянии был еще сделать. Словом, дела были плохи. Размышляя как-то над
природой такого стремительного разрушения некогда сильного и цельного
человека, Дмитрий неожиданно пришел к выводу, что главным в их истории
является возрастной фактор. Партнер принадлежал к другому, старшему
поколению, чье сознание более определено было совковым бытием, а психика,
соответственно, более разъедена коррозией советской идеологии, основным
компонентом которой был страх. Страх и сломал партнера, страх перед
возможной гибелью их совместного детища парализовал его, как и всякий раз
перед необходимостью принятия радикального решения. Тогда начинались сложные
аналитические построения, длинные, выматывающие и раздражающие консультации,
депрессивные состояния и все им сопутствующие странности по - ведения. Он по
незнанию относил все это к разности их жизненных принципов и потому -
подходов к решению вопроса и видел в этом некоторый даже позитив. Теперь
было совершенно ясно: уже тогда это был страх. "Он ведь и жены своей,
мерзкой бабы, боится и только поэтому не уходит", - неожиданно подумал
Дмитрий, но тут же забыл об этом. Проблему надо было решать радикально.