"Марина Юденич. Ящик Пандоры" - читать интересную книгу автора

отнюдь не только и не столько внешнее. Ситуация развивалась дальше, и молва
наконец донесла до ушей Татьяны сладкую весть о рождении "второй Ванды".
Но именно в эти светлые дни судьба, взявшая, похоже, себе за правило
строить гримасы именно тогда, когда Татьяна ждала их менее всего, тем самым
не давая ей расслабиться, - словом, судьба очередной раз состроила на своем
царственном лике мерзкую мину. Татьяна вдруг с удивлением обнаружила, что
предоставленный сам себе Виктор ведет себя так, как никогда не посмел бы
себя вести, будь его женой по-прежнему Ванда. Как-то одновременно, все
скопом, обнаружились многочисленные его интрижки последних дней и увлечения
более серьезного толка. Оказалось, что он отнюдь не так послушен, как был в
первые дни брака, и - главное! - склонен воспринимать Татьяну как обычную,
среднестатистическую, слегка уже поднадоевшую жену, должную к тому же вечно
помнить социальную разность их изначального положения и его личные
благородство и доброту, проявленные при заключении брака. Открывшаяся
картина на некоторое время отвлекла Татьяну от всего, и она попыталась
быстренько вернуть все на круги своя, чтобы спокойно заняться главным делом
своей жизни. Однако быстренько не получилось. Более того, пытаясь привести
Подгорного к прежнему знаменателю и встречая его холодный, уверенный отпор,
сама она начала медленно, но неуклонно сползать с покоренных высот. Татьяна
кричала, устраивая все более безобразные истерики, копалась в карманах и
записных книжках мужа, подслушивала его телефонные разговоры и устраивала
разносы его секретарям на службе. И каждый раз, когда совершалось ее
очередное неблаговидное действо, ему неизменно сопутствовало ощущение,
словно кто-то сильными, жестокими руками медленно стягивает с нее вторую
кожу, с которой уже почти срослась ее собственная. И всякий раз это
причиняло Татьяне мучительную, ощутимую почти физически боль. Неотъемлемое
при этом острое, как укол, воспоминание, что кожа эта к тому же еще и
украдена ею, только усиливало боль и смуту в ее издерганной, мятущейся душе.
Ситуация все более заходила в тупик, но знания, полученные Татьяной уже
самостоятельно, хоть и дались очень тяжко, теперь готовы были отслужить
положенное: она начала размышлять, пытаясь расщепить эмоции и таким образом
погасить их вовсе. Во время размышлений пришла она к выводу, что суть
случившегося заключается отнюдь не в том, что изменилось отношение к ней
Подгорного. Она никогда не любила его и даже увлечена не была толком, так
что за дело ей теперь до его интрижек на стороне и даже более серьезных
измен? Причина была совсем в ином: она стала точной копией Ванды, но
осознание этого, поначалу милое сердцу и ласкающее самолюбие, теперь
перестало таковым быть. Она свыклась с ним, а потом просто выросла из него,
как вырастают девочки- подростки из любимых платьев, но, долго еще не
понимая этого, не хотят с ними расставаться и носят, ощущая дискомфорт,
тогда как ранее испытывали в любимой одежке огромное удовольствие.
Настало время переходить к следующему этапу программы, превращаясь из
"второй Василевской" в "первую Фролову". Тогда вернутся душевное равновесие,
и покой, и прочие приятные и полезные мысли и ощущения, к которым так
привыкла за последние годы Татьяна. Подгорного, разумеется, следовало
временно сохранить как единственный пока источник материальных благ. Однако
не откладывая в долгий ящик надо было подыскивать иные источники, родники и
фонтаны. А главное - незамедлительно обрастать новыми людьми, для которых
нет и никогда не было Ванды Василевской, зато есть блистательная,
неповторимая, уверенная в себе и воистину руками способная развести любую