"Император мира" - читать интересную книгу автора (Олдридж Рэй)

Глава одиннадцатая

Руиз прошел уже несколько километров, миновал сотню поворотов и наконец приблизился к центру лабиринта. К счастью, больше ни одно чудище не попыталось утолить голод одиноким путником, а теперь агент находился слишком близко к лабораториям, чтобы опасаться подобных встреч. Публий использовал неудачные экземпляры для патрулирования внешних контуров лабиринта в качестве защиты от непрошеных посетителей, однако жутким тварям запрещалось возвращаться к месту своего создания — они могли отпугнуть богатых клиентов, пришедших посмотреть на чудеса его технологии.

Свет стал ярче, мох иногда перемежался полосками биолюма, а полы казались чище и суше. Согласится ли Публий увидеться с ним? Возможно, он прикажет вышвырнуть вон прежнего товарища, а по его следу помчится орда чудовищ. Руиз настолько погрузился в неприятные мысли, что не сразу расслышал шорох приближающихся шагов. Из внутренних помещений появилась группа клиентов, которые явно только что приобрели у создателя чудовищ несколько его творений.

Агент успел бесшумно отступить в боковой коридор за секунду до того, как из-за поворота появился первый охранник. Руиз прижался к стене и замер.

Его никто не заметил. Впрочем, он без труда мог прикончить с полдюжины охранников и присвоить товар. Шестнадцать маленьких потных носильщиков изнывали под тяжестью двух огромных клеток, накрытых тканью. Покупателями оказались трое грасицианцев в роскошных одеяниях-колоколах. Их лица прикрывали маски, инкрустированные драгоценными камнями. Защищаясь от вони, царившей в коридоре, они прижимали к носу ароматические шарики.

Руиз подумал, что не отказался бы узнать, каких кошмарных созданий коротышки приобрели у Публия.

Процессия скрылась в глубине лабиринта. Руиз отправился дальше и вскоре добрался до высокой ротонды в центре запутанных переходов.

Свет немилосердно резал глаза. Шлюз безопасности представлял собой строение из армированного монобетона, возвышавшееся над эскалатором, который доставлял клиентов в царство Публия. У входа переминались с ноги на ногу трое рабов-охранников с Дирма. Они немедленно направили в грудь непрошеного гостя мощные энергометы. Руиз остановился, продемонстрировал пустые руки, потом заложил их за голову.

— Я хочу встретиться с Публием, — произнес он.

— Имя? — потребовал дирм.

— Руиз Ав.

— Цель визита?

— По делу.

Дирмы слегка расслабились. Главный прошептал несколько слов в приколотый к рукаву мундира микрофон.

Чуть погодя он опустил энергомет и жестом приказал посетителю приблизиться, однако второй охранник продолжал целиться в Руиза из своего оружия. Третий со знанием дела обыскал визитера, а затем использовал детектор запаха, чтобы убедиться в отсутствии оружия.

Рабы наконец посчитали, что гость больше не представляет опасности для их хозяина. Они отступили назад, сообщив, что свои вещи он может получить на обратном пути.

Руиз искренне надеялся, что действительно выйдет обратно, причем в том же самом облике.

— Благодарю вас, — вежливо произнес он вслух.

Охранник кивнул и нажал на своей манжете кнопку управления охранными устройствами. Армированная дверь отошла в сторону, затем медленно поползла вверх декоративная решетка лифта-эскалатора. Руиз шагнул вперед, и решетка тут же опустилась. Сияющая палладиевая филигрань превратилась в сложный узор из воющих морд и человеческих лиц, искаженных ужасом.

Руиз вздрогнул и подумал, что попытка связаться с Публием, возможно, не самый разумный поступок в его жизни.

Однако отступать было уже поздно, и агент сосредоточился на обдумывании деталей своего рассказа, пока лифт пролетал мимо многочисленных уровней строения, направляясь глубоко под землю, к основанию башни.

Казалось, падение никогда не закончится. В душу Руиза закралось подозрение, что Публий решил избавиться от него сразу и приказал выкинуть старого приятеля на нежилых уровнях, расположенных под его лабораторией.

Лифт так резко замедлил ход, что колени Руиза подогнулись. Еще одна из милых шуточек Публия, обладавшего весьма своеобразным чувством юмора.

Дверь скользнула в сторону. В холле, широко раскинув руки для приветствия, стоял высокий худощавый человек с лицом надменного аристократа. Вероятно, это был сам Публий, уж слишком ярко сверкали в его глазах характерные огоньки безумия. Но Руизу никогда прежде не приходилось встречаться с ним в этом обличье.

— Руиз, — радостно воскликнул незнакомец, — неужели? Наконец-то ты решил навестить меня, дружище!

Гость осторожно выбрался из лифта.

— Публий?

— Ну а кто еще?

Агент позволил хозяину закинуть руки ему на шею и даже ухитрился изобразить ответное объятие. Впрочем, Публий не придал значения отсутствию энтузиазма у гостя. Он схватил Руиза за плечи и осмотрел его с ног до головы, сгорая от любопытства.

— Все такой же красавец, — одобрительно произнес он. — Ты просто пропадаешь на этой костоломкой должности в Лиге. Я уже сто раз говорил тебе, но все же рискну повториться: добейся известности, а потом продай свой клон. Не успеешь и глазом моргнуть, как станешь неиссякаемым источником телесного материала. Я сам с удовольствием куплю тебя, превращу в очаровательную ручную змейку, а потом продам какой-нибудь богатой вдовушке вместо комнатной собачки.

Руиз с трудом подавил омерзение.

— Я больше не работаю на Лигу.

Низкий журчащий смех Публия удивительно напоминал слив воды в унитазе.

— Ну да, разумеется. Но я ведь никому не проболтаюсь, на кого ты работаешь, хотя и не стану упрекать тебя в излишней осторожности — мы все-таки в Моревейнике.

— Да честное слово, я действительно ушел из Лиги.

— Неужели? Чтобы ты отказался от грабежей, убийств и высокой оплаты? Что произошло? Смертельная болезнь? А может, любовь?

— Не говори глупостей, — ответил Руиз, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно убедительнее.

— Да-да, извини, что это я такое болтаю! — снова рассмеялся Публий. — Знаменитый Руиз Ав, образец самодостаточности и безрассудства, подчиняется лишь собственному весьма гибкому, кодексу чести. Тебя никогда не интересовали нежные и возвышенные чувства.

В голосе хозяина зазвучали неприятные нотки. Агент опасался, что он вспомнит об их совместных подвигах на Линии, когда Руиз покинул ряды волонтеров-освободителей, которыми Публий тогда командовал.

— Э-э-э… — Гость судорожно попытался сменить тему. — Как твои дела?

— Ну наконец-то поинтересовался! — завопил Публий. — Когда ты в последний раз приползал вымогать очередную услугу для себя? Тридцать лет назад? Сорок? Прошло немало времени, мое искусство расцвело, состояние приумножилось, а влияние возросло, хотя все еще недостаточно. Впрочем, мне всегда мало достигнутого. — Хозяин сбросил маску благодушия, новая плоть не могла скрыть прежней, отвратительной сущности. — Ну, и что тебе от меня надо на сей раз?

— Ничего особенного, Публий, — спокойно произнес Руиз, стараясь скрыть охвативший его ужас.

— Я поражен. И все-таки что же означает твое «ничего особенного»? И сколько ты заплатишь?

Руиз глубоко вздохнул:

— Мне нужно добраться до платформы шардов. Со мной трое рабов. И я могу заплатить приличную сумму.

Публий пренебрежительно махнул рукой:

— Только и всего?! Да уж, проще некуда! — Лицо его исказила гримаса недоверия. — Ты что, спятил? Почему ты решил, что даже для тебя я смогу это устроить? Главари пиратов в последнее время поголовно заболели манией преследования. Они просто в истерике. Мои клиенты бесятся от злости, а их товары гниют на складах. За последние два месяца мне пришлось прикончить чертову прорву недовольных — не могу же я позволить им порочить мою репутацию!

— Я этого не знал, — мрачно сказал Руиз.

— Только что приехал? Ну ладно, мне льстит твое высокое мнение о моих скромных способностях. Прогуляемся по лабораториям и поговорим спокойно. — На лице Публия появилась почти гротескно хитрая улыбочка. — Положение никогда не бывает таким безнадежным, каким кажется на первый взгляд, а?

Он положил руку на плечо гостя и увлек его из холла в мир белого кафеля, нержавеющей стали и непреодолимого ужаса.

В обширных лабораториях Публия кипела жизнь. Творческий потенциал создателя чудовищ мог сравниться только с его алчностью. И все же он с трудом успевал удовлетворять потребности жителей пангалактики. Это еще раз доказывало непознаваемое разнообразие вселенной и ненасытный аппетит существ, ее населяющих.

Они прошли мимо отгороженной ямы-арены, в глубине которой десятки приземистых, но крепких медведеподобных гладиаторов рубили и кололи друг друга длинными ножами. Сверкали белоснежные клыки, жуткие создания рычали и выли, движения их казались нечеловечески проворными.

— Отборочные состязания, — пояснил хозяин. — Мы начали примерно с двухсот пробных экземпляров. День-другой, и можно будет определить сильнейших. Но потом придется провести еще парочку состязаний, чтобы исключить элемент случайности. Не правда ли, они приведут в восторг какого-нибудь маньяка с одной из планет Жестокого Мира?

На лице его сияла отеческая улыбка, казавшаяся пародией на творческую гордость.

— Придется, конечно, надеть на них ошейники, но ведь истинное совершенство недостижимо. С другой стороны… Ты ведь неплохо владеешь кинжалом? Так вот, против парочки этих гладиаторов тебе не выстоять и двух минут.

Возле одной из опорных колонн располагались инкубаторы, отгороженные ширмой. Публий отодвинул ее в сторону, и Руиз увидел трех человеческих особей — двух мужчин и одну женщину. Их облик отличала своеобразная расплывчатость, присущая выращенным в резервуарах клонам до того, как их мозг наполнят определенным сознанием. Однако уже сейчас в их облике угадывалась будущая привлекательность. Цветом глаз и волос все они напоминали Публия, и гость внезапно догадался, кто перед ним находится.

— Да, — кивнул хозяин. — Они — это я. Страховка. Если со мной что-нибудь случится, их натравят друг на друга. Сильнейший получит мою личность.

Руиз пришел в ужас. А что, если клонам удастся договориться? Выдержит ли вселенная трех Публиев одновременно?

Сновавшие мимо лаборанты и техники испуганно опускали глаза, словно опасались своего работодателя не меньше, чем гость.

Они миновали ряд ячеек. Сквозь небольшие окошечки можно было разглядеть образцы творчества владельца лаборатории. Фенотипы большинства гуманоидов преобразовывались в соответствии с особенностями животных особей. В одной из ячеек содержалась томная и спокойная девушка-ящерица, которая все время касалась глазных чешуек длинным раздвоенным язычком. В следующей находился мускулистый и кривоногий мальчик с лицом мастифа.

Они миновали безрукую женщину с лысой бесформенной головой, чье тело блестело от слизи. Андрогинное существо с насекомообразным телом поглаживало пушистые усики-антенны.

Впрочем, остальные экземпляры казались еще более странными. Руиз знал, что Публий пользовался для своих экспериментов генетическим материалом, взятым из человеческих ДНК, но существа, появившиеся в результате, не имели аналогов на Старой Земле.

Невольный зритель с отвращением отворачивался от решетчатых щупалец, силикоидных панцирей, пульсирующей массы желтой хрящевидной клетчатки. Какое-то шишковатое существо с сенсорными пучками, как у генша, пускало пузыри сквозь трехстворчатое ротовое отверстие. Картина дополнялась тремя пухлыми грудями и тремя влагалищами.

Руиз содрогнулся при виде геншеобразного монстра: он почувствовал, как начала стягиваться смертная сеть. Прошла не одна минута, прежде чем она стабилизировалась. По какой-то причине агент избегал мыслей о геншах с тех пор, как оказался в Моревейнике. Он подумал, что неплохо бы знать, сколько еще неудачных попыток прикончить его он выдержит и что окажется сильнее — смертная сеть или его воля к жизни.

— Это образчики. Хотел бы ты познакомиться с кем-нибудь из них поближе? — Публий хлопнул его по спине и вновь рассмеялся своим странным булькающим смехом. Нет-нет, я просто пошутил, ты ведь у нас нежен и стыдлив.

Они миновали операционные, в которых техники в белых халатах проводили операции на клонированных существах, разрезая их и придавая им новые формы. В других помещениях, где находились культуры ДНК, работники Публия создавали новые расы чудовищ для богатых клиентов, которые желали, чтобы их игрушки могли размножаться. Полусозревшие клоны плавали в прозрачном питательном растворе, постоянно проезжали автокаталки. На некоторых из них громоздились горы отвратительных останков, на прочих лежали находящиеся под наркозом чудовища в разной степени законченности.

И над всем этим адом витал тошнотворный запах, который всегда ассоциировался у Руиза с Публием и его работой. Миазмы сырой органики, химикалий, буйной примитивной жизни и бессмысленной гибели — запах созидания и ужаса.

Наконец они добрались до помещений, которые владелец лабораторий использовал под жилье, когда какой-либо эксперимент требовал его постоянного присутствия.

Публий запер дверь и повернулся к гостю. На лице. его явственно читалось презрение, смешанное с усталостью.

— Ну что, снова шантаж? Неужели тебе не надоело держать меня в постоянном напряжении, угрожая разрушить дело всей моей жизни?

Руиз опустил глаза:

— Ты не оставил мне выбора. Если бы я вовремя не подстраховался, ты давно мог погубить меня. Я сожалею о том, что мне стала известна тайна твоего происхождения. В противном случае ты не ненавидел бы меня столь сильно, а я не прибегал бы к шантажу.

Давным-давно, на Линии, во время привала тяжело раненный Публий в бреду проговорился о том, что он родился в Ковчеге рабов на Дильвермуне, а вовсе не являлся незаконнорожденным потомком знатного рода из мира Ях, как он всегда утверждал. Долгое время Руиз не придавал значения этому признанию, пока через много лет создатель чудовищ не попытался убить его. Только тогда Руиз осознал, насколько важным для Публия было сохранение тайны происхождения, и, чтобы обезопасить себя оставил в надежном месте сообщение, которое в случае его внезапного исчезновения или гибели автоматически попадало во все средства массовой информации.

Позднее он забеспокоился, что бывший товарищ свыкся с угрозой разоблачения и перестал бояться.

— Честное слово, я с радостью убедился бы, что в подобных мерах предосторожности нет необходимости.

Публий хмыкнул. Бесшумно пройдя по ковру, покрывающему пол в гостиной, он достал из бара графин и предложил гостю бледно-сиреневый напиток.

— Ладно, по крайней мере, ты можешь пить, не опасаясь, что я отравлю тебя. Такой шанс выпадает немногим.

Руиз кивнул и сделал большой глоток.

— Я очень плохой мальчик, — продолжал хозяин, усаживаясь на заваленный подушками диван и жестом предлагая посетителю воспользоваться ближайшим креслом, — Перейдем к делу. Тебе нужно смыться? А где твоя замечательная космическая посудина? «Вигия», не так ли? У меня прекрасная память.

— Спрятана на далекой планете. До Суука я добирался «зайцем».

— Почему-то мне кажется, что это самый подходящий способ передвижения для таких авантюристов, как ты. — Безумный блеск в его глазах на мгновение погас, сейчас Публий выглядел абсолютно нормальным человеком. — А если не секрет, с каким заданием ты пожаловал на нашу планетку?

Руиз пожал плечами:

— Да нет, уже не секрет. Меня наняли, чтобы выследить браконьера на одной из планет Жестокого Мира.

— И как, успешно? Впрочем, что за дурацкий вопрос! Ты ведь не знаешь поражений, правда?

— Я нашел браконьера.

— Ну вот видишь, я не ошибся. — Публий отхлебнул немного жидкости из бокала и прополоскал рот, прежде чем проглотить. — Так вот, предположим, что ты добрался до платформы шардов, — дальше ты собираешься пересесть на коммерческий корабль?

— Да.

— А-а-а, ну-ну. Итак, как я уже говорил, главари пиратов пребывают в истерике. Видимо, им стала известна какая-то великая тайна или грандиозный секретный план, а что с этим делать, они не знают. Кто-то предлагает открытие использовать, а кто-то — уничтожить от греха подальше. Тебя не удивит, что мне тоже известен этот секрет?

Руиз покачал головой. Публий снова расхохотался.

— Тебя уже ничто во мне не удивляет, а? Может, именно это и удерживает меня от того, чтобы раздавить тебя, как жалкую букашку, каковой ты на самом деле и являешься. Разумеется, я собираюсь использовать тайну в своих интересах, если, конечно, сумею наложить на нее лапу. Скажи, Что ты думаешь о словосочетании «Публий, император мира»?

Руиз не сразу нашелся с ответом.

— А что за тайна? — наконец поинтересовался он.

— Ну, это же тайна, ты что, не понимаешь? — хихикнул Публий, но затем деловито продолжил: — Я ведь не утверждаю, что Моревейник вообще невозможно покинуть, но это очень трудно, дорого и опасно. Я мог бы помочь, но сначала ты должен оказать' мне услугу. Нет, не пытайся вновь шантажировать меня. Я настолько перерос свое происхождение, что оно меня больше не волнует, — Публий злорадно усмехнулся. — Это можно счесть добрым предзнаменованием — ты появился через много лет в самый подходящий момент. Мне не хватало сейчас именно такого человека.

Руиза внезапно охватила страшная слабость.

— Что тебе от меня нужно? — с трудом выдавил он.

— Ничего особенного, по крайней мере для тебя. Я хочу, чтобы ты убил человека.

Наутро Кореана отправилась на главный невольничий рынок, прихватив с собой Ленша и Мармо. Прокторы отказались пропустить на аукцион морассара, поэтому его пришлось оставить у главного шлюза безопасности.

Фломель содержался в одном из бараков, примыкавших к помосту. Кореана прошла прямо туда. Идентификационный процессор подтвердил, что именно она является новой владелицей фокусника, и дверь в камеру распахнулась.

Фараонец скорчился на узкой койке. Он пребывал в таком отчаянии, что даже не сразу заметил Кореану. Затем на его лице отразилась гамма чувств, которую хозяйка совершенно не ожидала увидеть. Вместо ужаса и просьб о прощении — изумление и восторг.

— Благородная дама! — радостно воскликнул он. — Я знал, что ты придешь.

Кореана слегка растерялась. Либо Фломель оказался куда умнее, чем она ожидала, либо он совершенно не понимал своего положения. В любом случае хозяйке выгодно подыграть фараонцу.

— Значит, ты ждал меня?

— О да! Я знал, что ты меня не бросишь. Этот безродный продавец змеиного масла совратил всех, кроме меня. Я верил, что Руиз Ав — гнусный убийца, вор и похититель душ! Я знал, что моя вера будет вознаграждена… и вот — ты пришла!

Кореана улыбнулась. Она с удовольствием воспользуется глупостью этого человека. Конечно, его все равно придется наказать, если не за то, что он участвовал в захвате воздушной лодки, то хотя бы за присутствие при этом событии. Но наказание можно отложить. Хозяйка уселась рядом с фокусником и ласково потрепала его по колену.

— Расскажи мне все, что знаешь, — предложила она.

Кореана израсходовала весь свой небольшой запас терпения. Воспоминания Фломеля постоянно перемежались жалобами на безобразное отношение к нему его бывших спутников. Женщине не раз приходилось прерывать излияния фараонца, прежде чем он окончательно терял нить повествования. Казалось, он не понимал, что ей совершенно неинтересны переживания столь жалкого существа. Тем не менее Кореане приходилось, сжав зубы, сочувственно кивать в нужных местах.

Когда Фломель перешел к рассказу об испытании в «Глубоком сердце», интерес хозяйки существенно возрос.

— Руиз Ав замахал руками, его стало корчить, а изо рта потекла самая что ни на есть вульгарная пена, что еще раз подтвердило низость происхождения этого презренного бродяги. Возможно, он даже умер. По крайней мере, когда его выносили, он лежал совершенно неподвижно, а лицо его посинело.

— Погоди, — прервала Кореана воспоминания фокусника. — Попробуй вспомнить, как вели себя люди, которые выносили Руиза Ава. Они торопились или шли спокойно?

Фломель нахмурился:

— А какая разница?

Терпение хозяйки наконец лопнуло. Она резко протянула вперед руку и сдавила горло иллюзиониста. Мышцы Кореаны были усилены с помощью специальных синтетических волокон, так что ощущение оказалось не из приятных. Фломель попытался заговорить, но из его глотки вырвалось лишь полузадушенное сипение. Глаза несчастного вылезли из орбит.

— Ты. Моя. Собственность, — медленно и внятно произнесла хозяйка. — Ты. Не смеешь. Требовать. Объяснений. Понял?

Фокусник кивнул, морщась от боли. Она позволила ему сделать глоток воздуха, но не выпустила окончательно.

— Ну, говори.

— Быстро, — прохрипел несчастный. — Они вынесли его быстро.

Женщина выпустила свою жертву и облегченно вздохнула.

— Тогда Руиз Ав, вероятно, жив. Мне кажется, я почувствую, если он погибнет. Может быть, моя жажда мести является связующей нитью между нами… Что еще, Фломель?

Фокусник потер горло и осторожно прокашлялся.

— Больше я ничего не знаю. Они отвели меня в мою комнату, а утром отправили сюда. Остальных я не видел, а благородная дама — вообще первый человек, который за последнее время удостоил меня беседы.

Кореана повернулась к Мармо и задумчиво спросила:

— Интересно, он все еще в «Глубоком сердце»? Что ты о них знаешь?

— Всю прошлую ночь я рылся в базах данных, но нужные сведения отыскать непросто. Это замкнутая корпорация. Зарегистрированы они на Дильвермуне, но обосновались здесь, и им этого вполне достаточно. Секта исповедует сексуальное разнообразие.

— Меня не интересует их философия. Хорошо ли охраняется цитадель? Насколько легко туда проникнуть?

Киборг с минуту помолчал, потом осторожно ответил:

— Вспомни, что я тебе только что сказал о полезных сведениях. Но сам я могу предположить, что охрана там неплохая. В архивных записях за два тысячелетия не отражено ни одной удачной попытки вторжения в здешние владения «Глубокого сердца». А ведь это очень богатая организация. Они не могли не привлечь внимания пиратских главарей.

— Да, невесело, — задумчиво произнесла Кореана. Однако она отказывалась смириться с тем, что ненавистный беглец оказался вне пределов ее досягаемости. — Мы должны хоть что-то предпринять, Мармо. Пойдем, проведаем друга.

Она повернулась к Леншу:

— Надень ошейник на фокусника и помести его в подходящие рабские казармы. Неплохая репутация у Алмазной Подвески. Встретимся в гостинице.

Руиз откинулся на спинку кресла, осторожно поставив свой бокал.

— Я — не наемный убийца.

— Что ты говоришь? — удивился Публий. — И давно?

— Я им никогда не был.

— Ну разумеется, нет. Ты просто убирал с дороги любое существо, которое мешало тебе добраться до цели. Скажи, сколько трупов ты оставил за собой во время выполнения последнего задания?

Руизу нечего было возразить, поэтому он промолчал.

Публий искренне расхохотался.

— Вот видишь? И какая теперь разница — одним трупом больше или меньше? Я со своей стороны могу заверить, что это очень скверный человек, почти такой же скверный, как я. И он не меньше меня заслуживает смерти. Помоги мне разобраться с моей маленькой проблемой, и я устрою твой побег с планеты, даже если придется потратить на это много денег, времени или крови. Но если ты не справишься, я разрежу тебя на кусочки и использую твою плоть для изготовления моих очаровательных игрушек. Мне осточертели попытки шантажа. Рано или поздно ты все равно погибнешь, и моя тайна выйдет наружу. Так почему не сейчас? Кого заинтересуют подобные мелкие дрязги лет этак через сто? Только не меня.

Руиз напрягся и приготовился к прыжку. Когда-то творец чудовищ считался очень опасным противником, но, может быть, по прошествии стольких лет его сила уменьшилась? Тогда Руизу удастся взять его в заложники и выбраться из лаборатории.

Публий поднял руку, и ближайшая к агенту стена ощетинилась дулами парализаторов.

— Не делай глупостей, дружище. Неужели ты считаешь, что я настолько поглупел за эти годы? Непринужденно болтать со старым приятелем, полагаясь только на его добрую волю? Должен заметить, что меня страшно оскорбляет подобное представление о моем характере. А я человек вспыльчивый.

Агент обмяк в кресле. Ситуация представлялась безнадежной. А на что еще он рассчитывал? Что бывший соратник поможет ему просто по старой дружбе? Эдакое-то чудовище? Глупо, очень глупо.

— Кто этот человек?

Публий грациозно поднялся на ноги.

— Пойдем, я тебе его покажу.

В камере находился мужчина среднего роста, облаченный в относительно модный комбинезон. Ничем не примечательное лицо. Фигура не толстая и не тощая: Волосы неопределенного цвета: то ли каштановые, то ли русые. Классическая консервативная стрижка. Он сидел в удобном кресле, в окошко камеры удалось разглядеть на его лице выражение легкой настороженности. Руиз подумал, что человек вполне мог оказаться шпионом какого-то государства или организации — уж больно подходящая внешность.

— Кто это?

— Его имя — Алонсо Юбере.

— Ну и зачем тебе потребовалась моя помощь? Ты вполне можешь разобраться с ним сам.

Публий расхохотался:

— О, это не тот Юбере, которого тебе предстоит убить. Нет-нет, та самая тайна, которая так распалила пиратов, находится в руках другого Алонсо.

Агент слушал, стараясь казаться равнодушным.

— Видишь ли, этот Юбере на самом деле мой старый слуга. Я разобрал его на части и превратил в эту серую личность. Увы, бедняга Хедрин был верным слугой, но его тело принесет мне больше пользы, чем ему самому. Кстати, несколько лет назад я заставил поработать над ним геншей. Каждому нужен хоть один человек, которому можно довериться. Поэтому я абсолютно убежден в его преданности.

— Понятно, — по-прежнему спокойно отозвался Руиз.

— Ты начинаешь понимать? Действительно, идея стара как мир — заменить личность, занимающую ключевой пост, двойником, в котором ты полностью уверен. Ты знаешь, насколько в наши дни усложнились идентификационные процедуры. Поэтому подобные идеи не так легко претворить в жизнь. А Юбере — самый осторожный человек из всех, кого я знаю. Заполучить его персональные данные почти невозможно. Но я достиг немыслимого совершенства в обращении с плотью и духом, поэтому теперь Хедрина отличает от Юбере только преданность моим интересам.

— Но почему бы не нанять на рынке обычного убийцу?

Публий радостно хлопнул его по плечу.

— Я так и собирался сделать, но тут на моем пороге, словно по волшебству, появляешься ты. А кто я такой, чтобы пренебрегать подарками судьбы и заглядывать в зубы дареному коню? Кроме того, я искренне восхищаюсь твоими способностями. Если до Юбере вообще возможно добраться то это по плечу только тебе.