"Федор Григорьевич Углов. В плену иллюзий" - читать интересную книгу автора

нем царили. На низенькой широкой лежанке, напоминающей нары, на грязных
лохмотьях в драной одежде и обуви лежал небольшого роста щупленький человек
с всклокоченной бородкой и непричесанными неопределенного цвета волосами.
Человек не выглядел старым, но лицо его было сплошь покрыто мелкими
морщинами. В комнате, кроме лежанки, стоял небольшой стол, грубо сколоченный
из простых досок, и такая же табуретка, а в тесном закуточке, выполнявшем,
по-видимому, роль кухни, я заметил ведро, солдатский погнутый котелок и
жестяную кружку. Эта ужасающая бедность мне была непонятна. За охрану
поскотины человек получал какое-то вознаграждение, а сверх того хозяева
коров тоже что-то ему платили. Но, видимо, впрок это не шло.
Никто не знал его отчества и фамилии. Все звали его Епишка, хотя было
ему уже лет 40-50. Этим прозвищем народ выразил свое отрицательное отношение
к пьющему человеку, особенно если он пил на работе. Совмещение работы и
выпивки мои земляки никогда не оправдывали и не прощали. Особым уважением
всегда пользовались люди непьющие.
Когда говорили про человека, что он трезвенник, - это всегда было
высшей оценкой его деловитости, человеческого достоинства и ума. Народная
мудрость давно отметила, что только абсолютно трезвый человек, трезвенник по
своим убеждениям, может до конца дней сохранить все свои высокие
интеллектуальные, нравственные и деловые качества.
Упомянутыми мной тремя людьми, пожалуй, и исчерпывается мое знакомство
с пьяницами в годы детства и юности, пока я учился в школе. Этот период
охватывает целое десятилетие: 1914-1923 годы. И совпал он со временем, когда
в стране был введен и действовал закон о принудительной трезвости. Молодые
люди моего поколения росли в трезвости, и я убежден, что это прибавило им
здоровья и крепости духа. Привычка к трезвости нас отнюдь не угнетала, мы
считали ее нормальной и разумной нормой жизни, пьяниц же мы не уважали,
считали их людьми ущербными и аморальными.
В те годы мне пришлось много увидеть и пережить, и я хорошо помню, что
трезвость пришлась по душе трудовому народу, укрепила мир в семьях рабочих
людей, помогла им преодолеть тяготы разрухи, закалить волю и стремление к
новой сознательной жизни.
Моя молодость прошла в учебе. Ярко врезалось в память это упоительное
время, когда перед тобой широко распахнулся удивительный мир знаний и
открытий! о 1923 году я поступил в Иркутский университет на медицинский
факультет. Многие фабрики и заводы еще лежали в руинах, страна переживала
неслыханные трудности, вызванные империалистической и гражданской войнами,
иностранной интервенцией. И тем не менее страна отдавала последние средства,
чтобы дать образование своим дочерям и сыновьям. В 1919 году, в самый разгар
гражданской войны, был открыт университет в Иркутске, а также в ряде других
городов. В университетах и институтах учились в основном дети рабочих и
крестьян, демобилизованные красноармейцы. Мы все получали стипендию, хотя и
очень маленькую, но все же она нас поддерживала и давала возможность
учиться.
На всех наших встречах и вечерах, будь то в семейном кругу или кругу
друзей, никто не помышлял о водке. Молодые, задорные, веселые люди,
собираясь, пели, танцевали, читали стихи, рассказывали забавные истории. За
шесть лет учебы в университете: четыре года в Иркутском и два года в
Саратовском университете, я не выпил ни глотка и не видел, чтобы хоть один
студент Взял в рот каплю спиртного. Это казалось настолько глупо и дико, что