"Федор Григорьевич Углов. В плену иллюзий" - читать интересную книгу автора

деликатной души, отказывать не умел. Да и что скрывать, тянуло его к
спиртному. После войны ему стало напоминать о себе тяжелое ранение,
временами появлялись боли. Чтобы заглушить их, Алексей Леонтьевич принимал
крепкие напитки, а если и они не помогали, пил таблетки кофеина, постепенно
пристрастившись и к ним.
Так проходили годы. Алексей Леонтьевич заметно сдавал. Лекции его
становились более шаблонными, операции он делал только те, что были
отработаны раньше, ни-чего нового уже давно не предлагая. Да и в самих
операциях не было того блеска точности, как несколько лет назад. Руки
заметно дрожали. Иногда Алексей Леонтьевич приносил своему руководителю
какую-нибудь статью, выполненную согласно плану, но в ней не было той живой,
творческой мысли, которая отличала его статьи раньше. Им были проделаны уже
десятки удачных операций по поводу гиперфункции паращитовидных желез. Он
владел уникальным материалом, который не имел ни один хирург не только в
нашей стране, но и за рубежом. Ему не раз советовали сделать на этом
материале докторскую диссертацию или монографию. При его знании языков и
способности писать работы было не более чем на год.
Алексей Леонтьевич соглашался, назначал срок. И... не укладывался в
него. Наконец руководитель клиники потребовал, чтобы тот принес ему план
работы. Диссертант представил план, который был написан на 24 листах
большого формата с сотнями пунктов и параграфов.
Внимательно посмотрев план, руководитель убедился, что диссертант
обладает большой суммой знаний, что он подробно проанализировал весь
материал, но у него нет и намека на его синтез. Этот результат высочайших
функций головного мозга в представленном плане начисто отсутствовал.
Отставив этот план в сторону, руководитель написал новый план будущей
диссертации на одной странице, содержащей всего 10-12 пунктов.
- Вот по этому плану и пишите диссертацию, - заявил он Алексею
Леонтьевичу. Тот, взяв план, ушел работать.
Через два года диссертация была написала и с успехом защищена.
- Если бы вы составили мне план диссертации раньше, я бы написал и
защитил ее несколько лет назад, - сказал он своему руководителю.
Но эта защита не стала толчком к новому творчеству. Алексей Леонтьевич
продолжал жить в наркотическом тумане. Уже несколько лет он чувствовал
падение сил, отсутствие желания и потерю интереса не только к творчеству, но
и к самому труду. Он перестал уделять внимание семье. Часто ночевал вне
своего дома, а если и приходил в него, то всегда нетрезвый. Жена, обожавшая
мужа много лет, охладела к нему. Ее раздражали его постоянные попойки, и в
конце концов она ушла от него.
Какое-то время он жил один. Затем женился на молодой, красивой и
талантливой женщине, тоже враче, которая еще в студенчестве была покорена
его лекциями, эрудицией и добрым сердцем. И хотя с годами Алексей Леонтьевич
изменился, но чувство к нему у нее осталось. Выйдя за него замуж, она стала
ухаживать за ним как за малым ребенком. Эта любовь и забота, доброта и
бескорыстие, трогательная дружба не могли не повлиять на человека, и он стал
меньше пить.
По существу, его никто не мог назвать пьяницей или алкоголиком. Он ни
разу не прогулял работы из-за пьянства, ни разу не отложил из-за вина ни
одной лекции, ни одной операции. Он, что называется, "пил умеренно". Но мозг
его не "просыхал", и в результате - полная остановка творческого развития.